Николаевич Соловьев).

Мало чем отличалось положение и в центральной России — в Тамбове,

Воронеже, Курске, Туле, Смоленске. Иван Иванович Потемкин выехал из

Костромской области в 1948 году: «Ветераны войны отдавали паек своим семьям,

а сами умирали от голода и холода». И через неделю он прибывает в Балтийск,

где застает совершенно другую картину: «Снабжение и питание в городе было

налажено отлично. Никто не голодал. Для нас это было удивительно». «А сюда

приехали — для нас здесь просто рай! — восклицает Екатерина Петровна

Кожевникова. — Здесь овощи, картошка была, а в Московской области, откуда я

приехала, ничего этого не было. А свеклы сколько было!» Удивило уже то, что

прибывающих кормили на вокзалах, давали омлет из яичного порошка и даже

варенье из ревеня.

— Все, кто приехал в эшелоне, смогли купить себе из продовольствия то, что

было нужно. Я купила десять пачек печенья, которого не пробовала с довоенных

времен и вкус которого забыла, — так вспоминает Анна Ивановна Трубчанина

свой приезд на станцию Добрино в 1946 году.

Сельских переселенцев старались обеспечить хоть каким-то минимумом

продуктов до первого урожая: «Через два дня, как приехали, всем переселенцам

выделили от совхоза по бочке зеленых помидоров (сто килограммов), которые

солили немцы в совхозе Маршальский. Еще выделили на семью по бочке кислой

капусты, дали картошки по 200 килограммов на семью, крупная картошка была»,

— рассказывает Валентина Федоровна Ершова, приехавшая в 1948 году.

В крупных городах, пока не было налажено гражданское управление, самых

первых переселенцев ставили на довольствие в воинских частях. Елена

Тимофеевна Каравашкина вспоминает, что у военных переселенцы получали

крупу, сахар, другие продукты. В поселке

Ушаково в 1946 году выдавалось на день 400 граммов муки трудоспособному

члену семьи и 200 граммов муки иждивенцу.

Из бесед с первыми переселенцами сложилось впечатление, что хотя они и

питались скромно, но от голода не страдали. Конечно, военнослужащие

снабжались лучше гражданского населения. «Первые месяцы мы жили хорошо,

— замечает Исаак Менделеевич Фишбейн.-— Нас отоваривали военными

пайками, так как мы относились к военной системе. А потом отрезали. Вот тогда

сложнее стало». Екатерина Петровна Кожевникова на вопрос, были ли военные

пайки больше граждан- ских, ответила: «Конечно! Даже речи не может быть. Им

давали абсолютно все. Вплоть до того, что и перец, и горчицу давали».

«Заключение.

Я, гвардии ст. лейтенант Никулин П.В., допросил арестованных трех

красноармейцев по поводу кражи картофеля на подсобном хозяйстве 5-й

комендатуры тт. Журавского И.П.; Хорода И.И., Мерцинкевича И.Ю., которые

показали следующее:

52

Они служили бойцами в 50-й армии. По болезни тифом они попали в

госпиталь на излечение, п/п № 20799, где были до 1 августа. После чего были

выписаны из госпиталя и направлены на работу на центральный санитарный

склад, № п/п 66451, где начальником капитан Островский, где работали по

настоящее время. Питание им недодавали, со слов красноармейцев. Они пошли

на подсобное хозяйство 5-й комендатуры и в огороде накопали 20 штук

картофеля для еды.

Причем они показывают, что С ними вместе были пойманы немки с

корзинами. Им также известно, что немки часто приходили из подсобного

хозяйства с картофелем. Надо полагать, что в большинстве своем крали

картофель немки и при отсутствии надлежащей охраны 2 га картофеля были

выкопаны на протяжении длительного времени.

Гв. ст. л. Никулин

27.08.45 г.»

ГАКО. Ф. 330. Оп. 1. Д. 6. Л. 32.

Кенигсберг на пайке

Продукты в области распределялись по карточкам. Люди вспоминают

различные нормы: «Продукты получали в военной администрации области по

карточкам. Хлеба 400 граммов взрослому, 200 граммов — ребенку. Потом стали

давать молоко, рыбу, мясо. Я сама была продавцом», — свидетельствует Нина