– Хорошо, договорились, Семен Михайлович, – пожал руку рисовальщику Остап, – Всегда милости просим.

На этом они и расстались. Войдя в контору, Бендер сказал своим компаньонам:

– Все, рисовальщик выбыл из игры с его молочником.

– С двумя чашечками, командор, – рассмеялся Балаганов.

– Надо как-то его отблагодарить, Остап Ибрагимович, – посоветовал Козлевич.

– Да, камрады, большую услугу он оказал нам, сам того не сознавая и не зная, конечно.

– И не догадывается, командор. Если по справедливости и надо как-то…

– Как-то не как-то, детушки, а уберем из музея его рисунок молочника и скажем, что мы его продали выгодно…

– Да, за сто рубликов, Остап Ибрагимович, как вроде заплатили тому воришке, как вы докладывали старшему гэпэушнику.

– Верно, командор, и я готов на эти затраты, – подтвердил эксперт.

– Договорились. На днях вручим ему честно заработанные сто рублей за натюрморт. Рисунок надо убрать из музея, камрады.

– На память о Фаберже, командор.

– Ох, этот царский Фаберже, погладил свои усы Козлевич.

– Да, окажись молочник подлинным творением Фаберже, этого царского ювелира, немцы, как я полагаю, не заплатили бы больше ста тысяч.

– Не заплатили бы, командор.

– Да, наверное, и меньше, Остап Ибрагимович, – кашлянул Адам.

– Так, где же наши заветные миллионы? Чтобы мотнуть в это самое Жанейро? Думайте, думайте, мои советчики, компаньоны, единомышленники, – заходил по комнате Бендер.

– Может, все-таки таксомоторный даст нам сумму, – вымолвил Адам.

– И я так думаю, командор.

– Это хорошо, что вы думаете и предполагаете, детушки мои, концессионеры, компаньоны, камрады, единомышленники и так далее… – засмеялся Остап. Но надо найти такое, чтобы не только миллионы получить, но иметь возможность с этими деньгами оказаться за рубежом.

– В этом самом Жанейро, командор.

– Да. Но вначале… вначале за рубежом, а уж потом и в Рио-де-Жанейро, как я говорил и говорю пока…

– Почему «пока», командор?

– Много сложностей, Шура и Адам.

– И все же, Остап Ибрагимович, почему «пока»?

– Много прошло времени, камрады, и идет оно неудержимо. И моя хрустальная мечта юности начала все больше и больше меркнуть, затуманиваться, терять блеск своей привлекательности.

– Если по справедливости, то да, командор, – закивал Балаганов.

– Ну, откроем таксомоторный парк, как желает Адам Казимирович, плюс наше открыточное, похудевшее дело, – рассуждал Остап, похаживая по комнате.

– И антиквариат, командор, – добавил Балаганов.

– Да, антиквариат, археология, друзья, все это хорошее материальное обеспечение сладкой жизни здесь при Советах. При этой самой власти, которая строит социализм и, который я, как и вы, строить не желаем. Хотя невольно и участвуем в этом мистическом деле, хочешь не хочешь.

– Как умно вы говорите, Остап Ибрагимович.

– Очень правильно, командор.

– Поэтому с нашими взглядами и понятиями надо переправиться за рубеж. А там уже решим в Рио-де-Жанейро или еще куда…

– Но как это все сделать, говоря по справедливости, командор?

– Мало того, что для этого нужны денежные средства, – продолжал Остап, – как эти средства переправить туда без такой глупости, какую я тогда совершил.

– С тарелочкой, командор?

– Да, Шура, с голубой каемочкой и превратил эту тарелочку в прах.

– Значит, Остап Ибрагимович, капиталы и как с ними туда?

– Дав, Адам Казимирович, верно, понимаете, дорогой наш автомеханик. Думайте, думайте, думайте, камрады мои и советуйте. А пока что… Первое. Нэпман Клюев. Кто он, что он, кто жена его. И что это за вольнонаемный сотрудник ОГПУ?

– Да, интересно, командор.

– Очень, Остап Ибрагимович, что это нам даст?

– Вот и посмотрим, изучим, познакомимся со всеми этими вопросами.

После получения удостоверения в красной сафьяновой обложке с вытесненным на ней гербом Союза, Бендер встретился с нэпманом Клюевым в его доме. После обмена обычными приветствиями, Бендер, глядя на встревоженного хозяина дома, сказал:

– Не дрожите, как осиновый лист, я пришел к вам не для оформления соответствующего протокола о вашем уголовном поступке, – показал он свое гербовое удостоверение. – И не для получения откупных денег, а просто хочу с вами ближе познакомиться, узнать о ваших делах, ваших возможностях.