– Нет, нет, – быстро встал Бендер и начал упаковывать заветный молочник и его чашечки, – Нет, камрады немцы. До свидания.

– Ауфвидерзейн, – встали один за другим покупатели.

– Ауфвидерзейн, – повторил еще раз полный немец.

– Ауф, ауф, – закивал им Бендер, указывая на выход.

Проводив немцев-покупателей, не до машины, как в прошлый раз, а только до выхода, Остап и Балаганов, встретив спешащего к ним Адама Казимировича, вернулись в контору.

– Удар, – бросил слово Адаму Остап.

– Как и дворец графини, – буркнул Балаганов.

– Что?!

– Фальшивка этот молочник, Адам, – со вздохом произнес Остап.

– Как фальшивка?! – громко спросил автомеханик. – Как фальшивка?!

– А так, Адам Казимирович, – опустился на стул Бендер и поведал все, что он и его эксперт узнали о Фаберже, о его вензелях и кто такой этот самый Фаберже.

Козлевич, молча, все выслушал и сказал:

– Не надо расстраиваться, Остап Ибрагимович. Это хороший признак. После двух наших неудач, последует третья, очень большая удача, друзья-товарищи. Это такой признак, так говорила моя матушка.

– Дал бы Бог, Адам Казимирович, – посмотрел на него Бендер.

– Вот именно, командор. Бог даст нам удачу в наших трудах.

– Трудах… – повторил Остап.

– Трудах, – повторил и автомеханик.

В комнате на какое-то время воцарилось молчание трех концессионеров. Бендер сказал:

– Решено. Отнесу молочник в ОГПУ, товарищу Шаврову.

– Как?! – воскликнул Балаганов.

– Это дело, Остап Ибрагимович, – добавил Адам.

– Как? Спрашиваете вы, Шура. А так. Мы еще раз завоюем доверие и благосклонность органов. А это нам крайне необходимо для дальнейших наших операций, ведущих к осуществлению моей хрустальной мечты юности, да и вашей, если не такой, но все же…

– Да, командор, правильный ход, я понял. Так, Адам Казимирович?

– Я и говорю, что правильный ход, братец.

– Вот и хорошо, друзья, вот и хорошо, товарищ эксперт, что до вас дошло такое решение. Значит так. Молочник принес паренек. Слушайте, товарищ Шура, и мотайте на ус. Паренек принес, когда нас с Адамом не было в комнате. Мы на раскопки ездили. Паренек запросил сто пятьдесят рублей. Вы, Балаганов, поторговались с ним в цене сто рублей. Хотели задержать паренька, но он выхватил деньги и выскочил из конторы. Вы погнались за ним, но он, как заяц, вскочил на подножку трамвая и уехал. Ясно?

– Ой, ясно, командор, чего уж не ясно.

– Все, – встал Остап, – отправляюсь к Шаврову. Поехали, Адам.

Посещение Киевского ОГПУ проходило по уже известным правилам. К кому? По какому делу? Пропуск. Ожидание в приемной. И, наконец, секретарь сказала, после звонка из кабинета своего начальника:

– Войдите, товарищ Бендер.

С улыбкой на лице Остап вошел в кабинет и радостно провозгласил:

– Здравствуйте, товарищ Шавров!

– С чем пожаловал? – указал рукой на стул у стола.

– А вот с чем, – победоносно заявил Остап, разворачивая на столе свой сверток. – По вашему указанию объявления в газетах сработали, Семен Гаврилович. Купили украденный молочник Фаберже! – громким радостным голосом заявил Остап, – выставляя на стол заветный молочник и две чашечки к нему.

– Ну?! – вскочил Шавров. – Неужели?! – начал он рассматривать чудесное изделие, выставленное Остапом из тряпично-полотенечной упаковки. Шавров громко, после нажатия кнопки звонка секретарше:

– Меня нет, ни для кого нет!

Чем же объяснить такое странное поведение начальника Киевского ОГПУ? Учитывая его высокую должность стража защиты интересов государства? Он должен был, приняв Бендера с заветным драгоценным молочником, тут же скомандовать секретарю:

– Срочно Ботанова ко мне!

И когда вызванный им, вбежал в кабинет, то Шавров сказал бы:

– Вот полюбуйся.

– Вот это да! – воскликнул бы его заместитель – Молочник?! Как на том натюрморте?! Фаберже?!

– Натуральный и реальный его вид, товарищи, – заявил бы Остап.

– Надо доложить, Семен Гаврилович, – сказал бы исполнительный зам.

– Не спеши, Петр Иванович. Давай придем в себя после такой удачи, обдумаем, остановил бы его осторожно Шавров.

– А того, кто принес, задержали? – спросил бы Батанов.

– Не удалось. В конторе был только мой эксперт Балаганов. Заплатил деньги и хотел закрыть дверь, но тот вырвал деньги и бросился вон, вскочил на подножку трамвая и укатил.