– Почему же я перестал это делать именно тогда, когда это надо было делать как можно чаще? – задал вопрос сам себе Олег, но ответа не нашёл, отчего ему стало как-то не по себе. – Тоже мне мужик называется, всю её жизнь подчинил своим интересам, а подумать о женщине, сделать ей приятное, просто подарить цветы, уж не говоря о другом, мозгов не хватает. Вот другим даже ручки целуешь, знаешь, что приятно. А когда жене целовал руки? Тоже, дурень, не помнишь? – бурчал про себя Олег, закрывая входные двери. Выйдя на улицу, проверил карманы – ключи, кошелёк, носовой платок, проездные документы на месте. – Всё, начинаю новую жизнь – мою посуду, дарю цветы не реже двух раз в месяц, целую ручки, не ворчу, не психую, не требую, не спорю – никаких «нет», только «да», – сказал он вслух и двинулся вперёд по своей космической тропе к ближайшему цветочному киоску. Он пересёк знакомую дорогу у дома и стал определять по правую сторону второй по счёту цветочный ларёк. Быстро нашёл его, стал дёргать ручку двери, но дверь была закрыта.

«Что там, перерыв, что ли?» – думал Олег, подёргивая дверь.

Через несколько минут к нему подошла проходящая мимо женщина и пояснила, что магазин закрыт по техническим причинам, на дверях висит объявление. Другого цветочного киоска Олег не знал в округе. Он вспомнил, что у метро «Озерки» есть большой цветочный магазин, когда-то они с Валентиной заходили туда, направляясь в гости к другу.

Тогда он прошёл чуть вперёд до третьего ларька и повернул налево, стараясь определить переход и проезжую часть. На улице было шумно. Чаще всего его задевал встречный поток, что говорило о том, что люди возвращались с работы домой. Олег услышал звон трамвая, стал требовательнее постукивать по проезжей части. Наконец кто-то его подхватил под руку и повёл через дорогу.

– Спасибо, спасибо, меня оставьте у трамвайной остановки в сторону Озерков.

Ответа не последовало, но на остановке его поставили, прислонив к перилам.

«Вот была бы звуковая сигнализация или даже человеческий голос, все проблемы бы можно было разрешить самому и перейти до середины дороги до трамвая в сторону метро», – раздражаясь, думал про себя Олег.

В трамвае было тихо. Он обнаружил свободное место и сел рядом с выходом. Остановки, как всегда, не объявляли, и он их стал считать, загибая пальцы. Отчего появилось внезапное волнение, он не мог понять, вроде бы всё складывается удачно, впереди столько приятных событий. Но именно вот такое состояние безоблачного, ничем не омрачённого ожидания счастья и пугало, так как за ним непременно таилось какое-нибудь каверзное событие.

Всё, что касалось дорог вокруг дома, Олег называл муравьиной тропой. Но когда он направлялся из своего спального района в центр города, то он шёл по космической тропе, становясь напряжённо-сосредоточенным, будто готовился перейти через минное поле. Да он и был похож со стороны на сапёра, только вместо миноискателя он профессионально работал белой тростью. Сапёр может ошибиться только раз, и цена такой ошибки – его жизнь. У слепого ошибка тоже может стоить жизни, и он это знал не понаслышке.

У метро выходило мало пассажиров, что немного осложняло его передвижение, так как в толпе он чувствовал себя безопаснее, придерживаясь общего ритма. На узком пятачке у перехода от трамвайной остановки к метро он долго постукивал по тротуару, слыша, как проносились машины мимо него перед самым носом. Неожиданно его подхватили с двух сторон под руки двое веселых подвыпивших мужичков и уверенно потащили на другую сторону.

– Отец, тебе куда, в метро? – спрашивали наперебой мужчины. – А то, может, с нами за компанию?

– А вы меня куда ведёте под руки как милиционеры, в пикет милиции, что ли?

– А ты знаешь, как туда водят?

– А то как же, – пошутил Олег, насторожившись.

– Да ладно, куда тебе?

– Мне к цветочному магазину, который рядом с метро, я сам дойду.

– Нет, мы сейчас тебя туда доставим.

Его буквально проконвоировали к магазину и открыли дверь, пожелав ему букетом цветов сразить свою даму, для которой он рискует жизнью. Олег облегчённо вздохнул, успев вдогонку поблагодарить своих рьяных спутников за мужскую солидарность, и вошёл в магазин, ожидая окунуться в ауру цветочных ароматов. Но ничего похожего не обнаружил, засомневавшись, в цветочном ли он магазине.

– Вам помочь что-нибудь выбрать? – услышал рядом молодой женский голос.

– Конечно, помочь, без вас мне не справиться.

– Для дамы букет?

– Да, хороший букет ароматных цветов для жены.

– Хороший букет и с запахом? Это проблематично.

– Не понял. Я прошу что-то необычное? – удивился Олег.

– Да, необычное – наши эксклюзивные цветы выращены в искусственных условиях.

– Можно поближе познакомиться с этими эксклюзивными букетами? – попросил он продавщицу.

Девушка стала подносить к его лицу огромные букеты, называя какие-то астрономические цифры, самая малая из которых была в размере семисот рублей. Букеты шелестели, вернее, шипели хрустящей обёрткой как змеи, и по обхвату еле вписывались в ладонь руки, не издавая при этом никаких цветочных ароматов.

– Может быть, несколько роз подобрать, с запахом? – спросил он.

– Что вы! Все большие розы из Голландии, но без запаха.

– Вспомнил – лилия ведь пахнет! Есть у вас?

Продавщица пошла за лилиями, принесла жёлтую и розовую, но они тоже были без запаха. Кто-то рядом посоветовал белую лилию. Олег стоял в царстве мёртвых цветов и недоумевал, как человек смог вытравить душу из цветов – ведь аромат и есть их душа, – с одной лишь целью: сделать цветы транспортабельными, устойчивыми к перевозкам, прибыльными в любой точке мира. Такие цветы сравнимы с холодной красотой бездушной женщины, не приносящей сердечной радости, отталкивающей от себя всё живое.