Стропилкин вскочил. Ему казалось, что он сейчас ударит этого человека. Но язык сам собой произнес приличествующие случаю слова:

— Простите, Георгий Павлович, ради бога, простите! Захмелел. И сам не понимаю, как проспал... Вы знаете...

— Все, все знаю, — Георгий Павлович похлопал его по плечу, сел на свободную кровать и закурил, пуская дым кольцами. — Понравилось? — манерно сбрасывая мизинцем пепел в блюдечко, спросил он.

— Как вам сказать? С точки зрения физического удовлетворения...

— А чего же больше? Духовного в наших условиях получить невозможно: развернуться негде, да и незачем... — И сразу же перевел разговор на другую тему. — У вас там, оказывается, невеста есть... как ее... кажется, Вера?

— Откуда вы это знаете? — заикаясь от неожиданности, спросил Стропилкин. — Кто вам сказал?

— Как — кто?.. Ваша Мэри, конечно!

— Это подло!.. — возмутился Стропилкин.

— Что вы, сударь, сказали? — Георгий Павлович с силой стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнуло блюдечко. — Ну-ка, повторите!..

— Что вы, Георгий Павлович, это я не про вас, а про Мэри... Некрасиво рассказывать интимные вещи!..

— Ну это меня не касается!.. Как фамилия этой Веры?..

— Зачем вам, Георгий Павлович? Это же к моему пребыванию здесь не относится...

— Надо! — Георгий Павлович посмотрел на Стропилкина таким тяжелым взглядом, что тот невольно промямлил:

— Железнова.

— Кто ее родные?

— Я их не знаю...

— Кто ее родные? — повторил Георгий Павлович.

— Отец — военный, а мать...

— Чин отца?

— Кажется, полковник. — Стропилкин почувствовал, как страх снова охватывает его.

— Должность? Место службы?

— Ей-богу, не знаю... До войны служил где-то в Белоруссии, на границе...

— Что вы еще знаете об отце Железновой?

— Я, право, ничего не знаю... Зачем вы меня расспрашиваете?..

— Дурак! — оборвал его Георгий Павлович и вышел из комнаты.

Стропилкин увидел в окно, как он, пряча голову в каракулевый воротник, пошел прямиком к белому дому — резиденции неизвестного Стропилкину «шефа».

И в то время как Стропилкин, потрясенный неожиданным допросом, раздумывал о своей злосчастной судьбе, Георгий Павлович, сидя в комнате Бергмана, спокойно докладывал:

— На диверсанта он не подойдет — трус. По этой причине его нельзя послать и к большевикам. Может быть, он справится с ролью агента, да и то под руководством человека сильной воли. Одна есть подробность, которая может сослужить нам службу: он влюблен в дочь полковника Железнова. Не тот ли это командир дивизии, который действовал на рузском направлении?..

Бергман откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Потом взял лежащие перед ним на столе записки, перелистал и бросил обратно на стол.

— Ну хорошо, направьте в школу, — сказал он. — Готовьте по линии внутренней агентуры.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Качаясь по ухабам между разрушенных домов, тихо шел перегруженный грузовик. Объехав развалившуюся избу, обломки которой перегородили дорогу, он остановился. Военный соскочил с машины, открыл дверь кабины, помог Вере сойти и показал пальцем на кирпичный дом с развороченной рыжей крышей:

— Штаб! — Он козырнул Вере, сел в кабину и гулко захлопнул дверцу.

Машина дернулась, побуксовала немного, выбрасывая из-под колес комья мокрого снега, и пошла по дороге.

Вера осталась одна в незнакомой деревне. Ноги от неудобного сидения в машине одеревенели и плохо повиновались, особенно правая: после ранения она была чувствительна к холоду. Вера поставила свой чемоданчик и вещевой мешок наземь и, опираясь рукою на израненный осколками телеграфный столб, стала растирать занывшую ногу. Невдалеке показались два летчика в кожаных пальто и шлемах, они шли Вере навстречу. Один из них показался ей знакомым, он шел, распахнув пальто, сдвинув шлем набекрень и энергично размахивая руками. Когда он приблизился, Вера узнала Костю Урванцева. В этот же момент он окликнул ее и побежал навстречу, разбрызгивая ногами стоявшую на дороге талую воду.

— Вера?.. Вера Яковлевна!.. Жива, чертенок?! — крикнул он, схватил обеими руками ее руку и заглянул в глаза. — Молодец, Вера!..

— Спасибо, Костя, тебе за все!.. — сказала Вера. — Если бы не ты...

— Ну-ну, что ты... — растерялся Костя, увидев слезы, блеснувшие в ее глазах. — Да это бы сделал каждый из нас!.. — Он вдруг вытянулся в струнку и перешел на торжественный тон: — А теперь, товарищ Железнова, разрешите вас поздравить...

— С чем, Костя? — удивилась Вера.

— С награждением вас орденом Красного Знамени!