— По делу, — ответил Михаил Макарович.

Щупленький не стал интересоваться, по какому именно делу.

— А вы, позвольте вас спросить, к родным следуете?

— Нет, тоже по делу, — ответил щупленький и тяжело вздохнул. — Не знаю только, где вот остановиться-то? А вы где думаете?

— Где уж русскому человеку, как не на постоялом дворе. Там проще и дешевле.

— Вы правы. Там дешевле, чем в гостинице. Да потом и наши, русские. Пожалуй, и я там размещусь.

Как и в старину, в губернии корчмарь корчмаря знал, так и теперь, своего рода «корчмари» знали друг друга. И хозяин постоялого двора устроил по комнатушке и Кудюмову и его попутчику.

Михаилу Макаровичу надо было дождаться, когда щупленький уляжется спать, и только после этого уйти. Приведя себя после дороги в порядок, он спустился вниз. Зал наполовину пустовал. За столиками лишь развлекалась с «барышнями» солдатня, да в углу за чаем скучали три девицы.

Михаил Макарович подошел к буфету, за которым хлопотал сам хозяин, и сунул ему в руки деньги:

— Гордей Васильевич, не поскупись, угости как следует моего попутчика, Ивана Кирилловича, и девицу подсунь ему надежную.

Корчмарь так и сделал.

Михаил Макарович взял мешок с продуктами и черным ходом прошмыгнул во двор, а там прямо к сараю, где его уже ждал Василий. Тот взял у него мешок и повел безопасными тропами за город, на шоссе. Там выкатил из кустов мотоцикл, и они помчались к Маше.

— Дорогие друзья, ночь коротка, так что давайте без чаев и ужинов и сразу к делу. Ко всему этому, доложу вам, ко мне прицепился «хвост». Он там же, где и я, — на постоялом. Сейчас дрыхнет с феей Леонорой. Так что, пока он не очухался, я должен вернуться к себе в номер. А теперь садитесь. Ты, Вера, остаешься Юлией Петровной Баскаковой. Будешь работать в Ельне, в полосе знакомого тебе корпуса. Следи, что идет на фронт и с фронта и особенно за штабом корпуса. Помогать тебе будет тетя Стеша.

— Тетя Стеша? — удивилась Вера. — А где она?

— Сейчас она, наверное, спит где-нибудь в дремучих Малеевских лесах. Завтра будет на месте, в «Земском дворе». Так что дня через четыре на адрес Маши от нее будет письмо. — И Михаил Макарович обратился к Василию:

— Клим, как с ее размещением? — Глазами он показал на Веру.

— Все готово.

— Надежно?

— Надежно, — отвечал Василий. — Люди наши. Рекомендовали подпольщики. Хозяин почтарь, а хозяйка работает в управе. Само размещение никудышное — вместе с хозяевами. Но зато много приусадебных построек и даже в саду убежище. Поживет, оглядится, а там и получше квартиру найдет.

— Некогда, Климушка, оглядываться-то. Через неделю наши начнут наступление на Смоленск. «Гигант» обращает наше внимание на Ельню. Полагаю, это главное направление. Вот так-то! — И перевел взгляд на Аню. — Она здесь была очень нужна. В лесах северо-восточнее Рославля, в сторону Вешки, размещался штаб армии генерала Хейндрица. За ним надо следить хотя бы издалека. В случае отхода гитлеровских войск не упустить момент, когда штаб начнет сниматься, и усмотреть, куда он двинется. — Но болезненно усталый вид Ани и поблеклый взор ее глаз не позволили Михаилу Макаровичу поставить ей эту задачу. И он, тепло пожимая ее руку, как можно душевнее сказал: — А это тебе, Маша. Тут сахар, консервы и даже карамель. — Михаил Макарович поставил мешок на лавку и вручил ей пачку денег. — Отдыхай, поправляйся, набирайся сил и за нас не волнуйся. Поправишься, будешь помогать Климу. А наблюдение за штабом Хейндрица возлагаю на тебя, Клим. Так что, как видишь, Маша, он, бывая здесь, завернет и к тебе. А на меня и Веру не обижайся. Видимо, до конца наступления мы к тебе не заглянем.

Когда дело подошло к концу, Михаил Макарович сказал:

— Ко мне повадился переодетый в форму капитана полевых войск гестаповец Груббе. Он разыскивает Веру Железнову. Учтите, что, в связи с неудачами, враг усилил бдительность. В районе штабов, а значит, и в Рославле и Ельне, густая сеть шпионов и провокаторов. Будьте осторожны и осмотрительны. — Михаил Макарович посмотрел на часы. — Два тридцать. Скоро начнет светать. Так что, дорогие помощники, мне пора.

— Давайте, Михаил Макарович, присядем, — предложила Аня. — Я ведь впервые остаюсь одна и без дела. То как-то на сердце не так, как бывало. Что-то невесело.

— Все будет, Машенька, хорошо. — Михаил Макарович положил руку ей на плечо, сел с ней на лавку. Сели и остальные. — Ну, всего вам доброго! — распрощался Михаил Макарович.

Клим повел его тропою вниз, к дороге, где в кустах стоял мотоцикл.

Возвратясь к себе в номер, Михаил Макарович спал недолго, так как прекрасно знал, что к нему обязательно придет Иван Кириллович. И он не ошибся. Около десяти утра он постучался.

— С добрым утром, Петр Кузьмич. Где ж это вы вчера запропастились-то?

— Да вот сердце подвело... Тревожусь. С женой нехорошо. Вот сегодня ее навестил, и сердце еще хуже разболелось.

— А что с ней?

— Да ее при налете на деревню солдаты избили.

— А где она? — допытывался Иван Кириллович.

— Да тут недалеко, — еще больше загрустил Михаил Макарович.

Видя его страдание, Иван Кириллович больше допытываться не стал, оставив это на после. А после — не удалось: Кудюмов незаметно уехал.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ