Шрифт:
— Господи, тринадцать после похорон. — Теодор де Банвиль [87] побагровел. — Найдите ещё кого-нибудь — быстрее, быстрее.
Бержера подскочил и выбежал. Сидящие видели, как он обращается к незнакомым на улице. Руанцы отказывались. Он вернулся.
— Не могу найти никого.
— Скажи, что это в честь Флобера! — крикнул Банвиль.
Бержера выбежал снова. За столом поднялся общий шум, все стали тянуться к блюдам, передавать их друг другу. Официанты побежали выполнять новые заказы. Банвиль крикнул Бержера: «Подают утку!» Бержера появился снова и безнадёжно пожал плечами. «О нём никто даже не слышал». Но не успел он сесть, как Банвиль ухватил его за грудки.
87
Банвиль Теодор де (1823—1891) — французский писатель. Начинал как поэт романтического направления, затем сблизился с парнасцами и опубликовал сборник стихов «Сталактиты». Как теоретик «искусства для искусства» разрабатывал теорию жанров и французского стихосложения.
— Скажи им, что здесь я! И приглашаю их! Иди же, иди, Господи!
Бержера вернулся, ведя лупоглазого солдата с зобом.
— Он тоже ничего не слышал о Флобере, но хочет тушёных угрей.
На столе высились горы рыбы, паштетов, ветчины, птицы, позвякивали бутылки, голоса повышались, лица краснели; поминки превратились в шумную пирушку, затянувшуюся далеко за полночь, это застолье словно бы оглашалось флоберовским смехом и его долгим, восхищенным: «П-п-п-п-п-потрясающе!»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
8
Ги тщательно подровнял бритвой усы, стёр мыльную пену с лица и надел рубашку. На улице заиграла шарманка. Он высунулся из окна, насвистывая её мелодию, и бросил два су.
— Спасибо, — помахал рукой шарманщик.
— Привет, Жюло! — крикнул Ги лучшему шарманщику на Монмартре.
Стоя у окна, Ги оглядывал лежащие внизу улицы и крыши Парижа. От полноты души ему хотелось кричать. Он наконец ушёл из министерства. Утро было прекрасное. Сияло солнце, голубели небеса. Невдалеке, где среди садов и полей кончался город, дымил на ходу паровоз. Ги одевался, напевая слова любимой песенки Гортензии Шнайдер, мелодию которой выводила шарманка Жюло:
Нннничто не свято для сапёра...Внезапно с шумом распахнулось окно комнаты, находившейся этажом ниже. Послышался возмущённый голос:
— Эй ты, убирайся-ка отсюда со своей жестянкой! Дай людям поспать.
Ги, усмехаясь, выглянул. Гнала шарманщика Полетта, одна из девиц мадам Анжель. Видимо, ночь у неё выдалась нелёгкой. Полы старого халата, которые она придерживала одной рукой, распахнулись, обнажая бедра и нижнюю часть живота.
— А ночью ты что делала? — отозвался снизу Жюло.
— Законом это не запрещается, идиот!
— Смотри не проспи клиентов, дорогуша.
Они принялись осыпать друг друга оскорблениями.
В ближайших домах распахнулось около дюжины окон, и соседи тоже вступили в перебранку. Ги с удовольствием следил за ней. Внизу остановился фиакр, из него вышел человек, постоял, созерцая это зрелище, затем вошёл в дом. Клиенты появлялись во всякое время. Жюло заиграл во всю громкость и загорланил. Полетта и Роза, девицы с первого этажа, принялись орать в ответ. Потом женщина из дома напротив выплеснула полный ночной горшок на голову вмешавшейся в скандал женщины в нижнем окне. На этом скандал прекратился. Все головы тут же скрылись. Многоопытный Жюло втянул шею в плечи, подхватил шарманку и пустился наутёк. Ги с нетерпением ждал, что будет дальше, но тут раздался стук в дверь. Он нехотя отвернулся от окна.
Дверь медленно открылась, вошёл невысокий еврей с бакенбардами, как у императора Франца-Иосифа [88] , кивнул, широко улыбнулся и прижал шляпу к груди.
— Простите за неожиданное вторжение. Месье де Мопассан? — Он подошёл, поклонился и протянул визитную карточку. — Позвольте представиться.
Ги прочёл: «Месье Артур Мейер [89] . Главный редактор «Голуа». Этот роялистский еженедельник уступал популярностью только «Фигаро».
88
Франц-Иосиф (1830—1916) — император Австрии и король Венгрии из Габсбургско-Лотарингского дома.
89
Мейер Артур (1844—1924) — главный редактор «Голуа».
Ги поклонился.
— Прошу вас, присаживайтесь.
Артур Мейер отвесил ещё один поклон. И хотел было сесть, потом оглянулся на полуоткрытую дверь, в которую вразвалку вошла Сюзи. Видно было, что под тонким халатиком на ней больше ничего нет.
— Здравствуй, малыш. Пришла узнать, не хочет ли твой друг, только что вошедший месье, ознакомиться с домом. Я свободна сегодня утром и...
— Нет, Сюзи, не хочет.
Ги сильно шлёпнул её по заду и выпроводил.
— До свиданья, Сюзи.
И закрыл дверь.
— Очаровательно, — сказал Артур Мейер, поглаживая бакенбарды. Поперёк его розового лысого черепа было зачёсано с виска несколько прядей длинных волос. — Уж не одна ли из этих юных дам послужила прототипом для Пышки?
— Отчасти, — ответил Ги.
— Рассказ этот, месье де Мопассан, я прочёл, как и все, с огромным удовольствием. Позвольте мне выразить своё восхищение. Надеюсь, могу сказать — как собрат собрату, — вы талантливый молодой человек, месье де Мопассан.