После слов Александра наступила внезапная тишина. Каждый осмысливал значение сказанных слов.

– Так мы – шпионы? – испуганно сказала Клавдия. И несмотря на драматизм складывающейся ситуации, друзья дружно рассмеялись.

– Мы можем через неделю уехать вместе. Железная дорога до Душанбе проходит через Ташкент, мы там выйдем, а вы продолжите путь, – сказал Ашот.

– Чтобы купить заранее билеты, надо зайти в паспортный стол, выяснить вопрос с выпиской и сдать квартиры. Без этого мы не сможем уехать, – сказал Александр.

Мужчины на другой день вместе сходили в паспортный стол, где им сказали, что в течение 3–4 дней эти формальности будут выполнены.

Они съездили на вокзал, купили билеты так, чтобы иметь два-три дня лишних на случай непредвиденных обстоятельств. Сдали в багаж вещи, которые решили взять с собой. Ашот помог перевезти другу его мебель в комиссионный магазин, и так как Александр был согласен получить деньги со скидкой, ему тут же их выплатили.

– Скоро у нас будет большой опыт по переездам, – грустно пошутил Александр.

– Да, похоже, что так, – ответил Ашот. Обе семьи были готовы к отъезду. Мосты, связывающие их с Москвой, были сожжены.

Коломна, 2010

В период прекрасной, но короткой хрущевской оттепели Клавдия расскажет уже взрослым детям о том отрезке своей жизни, который в народе назывался просто «ежовщина».

Будучи натурой честной, умеющей ладить со своей совестью, она много думала, анализировала свои поступки, поступки других людей в тот период и задавала вопрос: «Как могла многомиллионная нация позволить, чтобы такое произошло?»

Почему люди не объединялись, не били в набат, а как тараканы расползались по своим щелям и в одиночку, с обреченностью ждали приговора – упадет удар молнии в мою сторону или пронесет мимо?

– Мы слышали, как ночью подъезжала машина и кого-то выводили. Криков о помощи не было. Люди шли безмолвно – пришел их час. Мы понимали, что люди, которых уводили, это не «враги народа», а такие же как и мы, но молчали, разрешали их увозить.

Сталин сумел организовать страшную машину расправы над людьми потому, что нация дала возможность это сделать.

Вылезла огромная армия карьеристов, мародеров, психически больных да и просто желающих свести с кем-то счеты, которые смекнули – пробил их час. Они смогут извлечь выгоду для себя из складывающейся ситуации, получат новые чины, достаток, благополучие ценой человеческих жизней. Все это было.

– Мы жили в тот период обычной жизнью. Работали, любили, рожали детей, ходили в кино и театры, встречались с друзьями, улыбались и смеялись, – рассказывала Клавдия. – Но где-то в уголке мозга, как вечный спутник, сидел страх. Он стал нормой нашей жизни. И так жила вся страна.

Такое видение тех прошлых событий было у Клавдии спустя много лет, а вот как разворачивались действия в то время, когда они покидали Москву…

Удивительная вещь – поезд. Путешествия. Исчезают порой тяжелые думы, переживания. Человек начинает ощущать чувство покоя, легкость, когда поезд в движении, а мимо проплывают небольшие станции, леса и реки.

Примерно это произошло и с нашими героями.

Они впервые совершали длительную поездку вместе. Билеты купили в спальный вагон, ехали с комфортом, одни. Взяли непортящиеся продукты, а обеды, молочное намеревались приобретать в вагоне-ресторане.

Часа через два, когда Москва уже была позади, они начали шутить, смеяться и устраиваться на новом месте.

Ашот коляску Олега сдал в багаж, а в Любину, которая была более вместительной, посадили Леночку и Олега напротив друг друга, дали им игрушки и те с удовольствием играли вместе. Глядя на них, Клавдия философски сказала:

– Человек – существо общественное.

Ночь прошла спокойно. Рано утром они проснулись от тяжелого, медленного стука колес. Выглянув в окно, увидели, что едут по длинному мосту, а кругом плескалась вода. Они пересекали могучую Волгу. За ночь пейзаж заметно изменился. Отошли леса, а деревья стояли гнездами, островками вперемежку с полями и лугами.

Пока поезд шел хорошо, без значительных остановок. Но проводник сказал, что в Казахстане пойдет однопутка и придется подолгу стоять на разъездах. Вечером потянулись бесконечные казахские степи. Они выглядели уныло. Жестокое солнце за лето выжгло траву, на засоленной земле была местами весной вода, скопившаяся от снега и дождей, но теперь эти озера высохли и обнажили соленое дно. И только у сопок трава зеленела, да вдоль дороги встречались кустарники, приспособившиеся к жизни в степи.

В лучах заходящего солнца, когда спускалась прохлада, по степи бродили табуны лошадей, баранов, а по пути мелькали немногочисленные селения. Чувствовалось, что и здесь течет своя жизнь.