Затем он потянулся к телефону, набрал номер Гайзага. Тот почти мгновенно снял трубку.

— Сегодня я провожу последнюю рекогносцировку. Завтра приступаю к делу.

— Понял. Спускаюсь, — лаконично отозвался армянин.

Когда над ними навис ослепительный купол Санта-Мария-дель-Фьоре, Гайзаг нарушил затянувшееся молчание:

— У тебя есть план действия?

— Есть, — усмехнулся Олег и покосился на другого сопровождающего — Кеворка, который присоединился к ним у выхода из «Лузитании».

Гайзаг истолковал его движение как требование полной конфиденциальности. Он махнул рукой, и Кеворк отошел в сторону.

— Расскажи, что за план, — посланец Акопяна не мог скрыть нетерпения.

— Не слишком ли много ты хочешь знать, дружище? — ласково потрепал его по плечу Олег.

Гайзаг понял, что расспросы продолжать бесполезно. По его лицу пробежала тень. Он снова махнул рукой, и Кеворк, вынырнув из тени рядом с лавкой с сувенирами, опять присоединился к ним.

Остаток пути они прошли, сохраняя гробовое молчание. Олег был доволен. Тишина позволяла ему сосредоточиться и обдумать план бегства.

Хранилище коллекции драгоценных камней и старинных камей, начало которой положил Козимо Медичи, располагалось в старинном палаццо. В буклете, купленном во время первого посещения музея, Олег вычитал, что в этом палаццо родилась знаменитая Екатерина Медичи, ставшая французской королевой, и последний из Медичи герцог Фердинандо.

Олег и его спутники воспользовались льготным абонементом, который давал право на десятикратное посещение музея по сниженной цене. Смирнов, который понимал, что использует его в последний раз, невольно улыбнулся. Контролер пробил компостером дырочку и перевел равнодушный взгляд на следующих посетителей.

Они разошлись по залам. Еще в Бейруте Акопян проинструктировал своих людей, запрещая им находиться рядом с Олегом в общественных местах. Гайзаг и Кеворк были обязаны не спускать глаз с Олега, пресекая его попытки к бегству. Но при этом никто не должен был догадаться, что они из одной команды.

Наклонившись над витриной, Олег еще раз взглянул на хорошо знакомые камеи. Тонкие профили Юноны, Зевса, Меркурия, Овидия, Калигулы, Нерона дрожали в свете маленьких ламп, искусно замаскированных по краям черной бархатной подкладки. «Умели же мастера работать», — тихо вздохнул Олег. Впрочем, следующий раздел экспозиции, представленный работами Бенвенуто Челлини, был ничуть не хуже выставки произведений древнегреческих и древнеримских мастеров.

Однако для Смирнова все это уже не имело значения. Он отошел от витрины, под бронированным стеклом которой творения Челлини были надежно защищены, и остановился рядом с Демирчяном.

Гайзаг делал вид, что любуется золотой короной, в которую вправлены огромные изумруды и рубины. Сработанная по заказу султана Сулеймана II Великолепного специально для подарка одному из Медичи, корона находилась в фамильной сокровищнице Медичи с XVII века.

— Я хочу сходить в туалет, а ты? — прошептал Олег.

Он обещал Акопяну, что будет держать его мальчиков в курсе своих желаний и потребностей. Охране было приказано неотступно следовать за Олегом даже в ватерклозеты.

— Это все пиво! — не удержался от негодующей реплики Гайзаг, направляясь к выходу из музея. Там располагались туалеты.

По пути он сложил щепотью пальцы, и Кеворк, немного помедлив, присоединился к ним.

«А с эскортом жить даже интереснее, — неожиданно подумал Олег и улыбнулся. — Это делает меня похожим на монарха. Если бы армяне присутствовали на церемонии утреннего одевания и вечернего раздевания, умывания и обмывания, иллюзия того, что я что-то вроде средневекового феодала, стала бы полной. Поистине, нет худа без добра…»

— Чего ты улыбаешься? — настороженно посмотрел на него Демирчян.

— Мне кажется, я разработал очень удачный план, — весело ответил Олег. Он не уточнил — кражи или побега.

Туалет был платным. Олег сунул в прорезь кассового аппарата карточку «Дайнерз Клаб», а Гайзаг ссыпал мелочь.

Олег быстро прошел к свободной кабинке. Уже берясь за ручку дверцы, услышал, как в помещение вошел Кеворк. Он с достоинством захлопнул за собой дверь и тихо опустил крышку унитаза на стульчак. Осторожно встав на нее, поддел носком ботинка пластмассовый шарик, укрепленный на стержне рычага слива.

Под ногами Олега заклокотала вода. Ухватившись за две ручки, запиравшие раму окна, он повернул их до упора вправо. Затем рванул раму на себя.

Окно подалось не сразу. Очевидно, его открывали лишь в дни генеральных уборок. А окна в итальянских туалетах моют реже, чем в туалетах других стран.

В кабинку ворвался свежий воздух. Олег глубоко вздохнул и стал ждать, когда резервуар туалета вновь наполнится водой.

Затем он снова заставил воду с шумом политься из бачка. Уцепился за края оконной рамы. Подтянувшись, оторвал ноги от крышки унитаза и заболтал ими в воздухе. Еще несколько движений — и Олег наполовину высунулся из окна.