прикажите, чтобы надпись...

Чуркин. Как вы сказали? Ах, надпись? (Разглядывает надпись на

памятнике.) Восстановим, бабушка! Восстановим! Что касается могил, то мы на

них любое сословие восстановить можем - и дворянское и купеческое! Это нам

не мешает! (Вечеринкину.) А теперь покажите мне ту надгробную плиту с могилы

протоиерея Мефодия, которую вы перепродали гражданке Суховой. Двадцать

первый участок! Так, кажется? Пойдемте!

Вечеринкин (оправдываясь). Плита эта, изволите ли видеть, находилась в

самом плачевном состоянии, так что мы ее согласно договоренности...

Чуркин (договаривает). ...пустили налево! Ясно!

Почесухины в растерянности переглядываются. Чуркин и

Вечеринкин скрываются за могилами. Вечеринкин успевает

бросить печальный взгляд Почесухину.

Почесухин (упавшим голосом). Вот какие пирожки!..

Старуха (Почесухину, грозно). Чуяло сердце, что папенька мой в гробу

шевелится! Чуяло!.. Не зря мне счастье подвалило! Кабы я сюда не приехала, пропало бы наше фамильное кресло! (Грозит зонтом.)

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Столовая в квартире Почесухиных. В момент поднятия

занавеса на сцене находятся Почесухина и Вечеринкин.

Последний сидит на краешке стула, возле кадки с фикусом.

Почесухина. Все-таки здорово вы нас подвели, товарищ Вечеринкин! Кабы

не вы...

Вечеринкин. Нет уж, совсем наоборот, кабы не вы, Варвара Игнатьевна!

Ведь это через вас Кирилл Спиридонович о кресле узнал. А как узнал, так меня

в управление вызвал на предмет ликвидации надписи. От этого все и

заварилось!

Почесухина. Так все хорошо было - и вдруг на тебе!

Вечеринкин. Да-а-а... Кабы знать... кабы знать! (Вздыхает.)

Почесухина. Как теперь жить? Как жить - ума не приложу!

Вечеринкин (грустно усмехнувшись). На поощрение вряд ли можно

рассчитывать. Лично меня уже третий раз вызывают. (Деликатно.) Вам еще

повестки не было?

Почесухина (с возмущением). Какие могут быть нам повестки? За что?

Вечеринкин. По свидетельской линии...

Почесухин. Этого еще не хватало, чтобы Кириллу Спиридоновичу теперь еще

по судам ходить! Ему и без того тошнехонько! В городе только и разговору, что про нас да про это кресло проклятое! Кирилл Спиридонович пятый день дома

сидит, людям на глаза не показывается.

Вечеринкин. Да-а-а... Надо же было случиться, чтобы вашему супругу в

таком изложении в газету попасть! В местный орган партийной печати! Да еще в

раздел сатиры!

Почесухина. Опозорили! Опозорили нас перед лицом всей общественности!

Никогда не думала, что наш Кирилл Спиридонович мешает ихнему движению

вперед!.. Не думала...

Вечеринкин. Посмеются и забудут. Варвара Игнатьевна. Все забудут! И

статью в газете и памятник... А моя статья еще впереди!

Почесухина (не поняв). Какая статья?

Вечеринкин. Какую подберут... (Вздыхает.) Я от нечего делать полистал

ихний кодекс. Выбор у них там большой... (Задумывается.)

Почесухина (помолчав). Вы, товарищ Вечеринкин, лучше бы завтра с утра к

нам зашли. Кирилл Спиридонович сейчас занят. И он не в себе! Я вас

предупреждаю.

Вечеринкин. Меня завтра с утра опять вызывают. Так я бы хотел с Кирилл

Спиридоновичем предварительно обговорить...

Из смежной комнаты появляется Почесухин. Он в полосатой

пижаме. В руках у него несколько листов писчей бумаги.

Почесухин (жене). Варвара! (Видит Вечеринкина.) Ко мне?

Вечеринкин (приподнимаясь). К вам, Кирилл Спиридонович!

Почесухин (жене). Варвара! Налей мне грыба!

Почесухина наливает мужу стакан чайного гриба из банки,

стоящей на подоконнике.

(Пьет, морщится.) Вы бы хоть сахару в него добавили. Чистый уксус.

Почесухина. Перестоял. У нас ведь, кроме тебя, никто его не пьет.

Почесухин. Добавьте сахару! Или меду.

Почесухина. Хорошо. Скажу Дуняше, добавит.

Почесухин (насупившись, Вечеринкину). Чем еще порадуешь? Зачем пришел?

Вечеринкин. Потолковать хотел...

Почесухин. О чем нам с тобой толковать? О чем?

Вечеринкин. Меня завтра с утра пораньше опять вызывают... (После