ехала, думала, что тут все в полном разорении, все бурьяном заросло... А

приехала... (Подходит к Почесухину. Смотрит ему в лицо.) Господи боже мой!

Уж не покойного ли Антона сын? Как тебя по батюшке-то?

Почесухина. Его Спиридонович по батюшке!

Старуха. Не было в нашем роду Спиридонов. (Вспоминает.) Фома был, Артем

был, Антон Почесухин был - бакалею в Самаре держал. А вот Спиридона я что-то

не припомню...

Почесухин. При чем тут Фомы и Артемы, я не понимаю! Какая бакалея?

Какое это ко мне имеет отношение? В чем дело?

Старуха. Милый ты мой! Так ведь я сама-то кто? Почесухина я! Анфиса

Кондратьевна! Покойного Кондратия Саввича дочь!

Почесухин. Какого еще Кондратия Саввича?

Старуха. Купца первой гильдии, что под сим камнем лежит, царство ему

небесное! (Крестится.) Всю Советскую власть я на папенькиной могилке не

была. Господи прости меня, грешную! Сорок лет сюда собиралась, все деньги на

дорогу копила. А нынче на лотерейный билет мотороллер выиграла. Да на что

мне этот мотороллер? Я его целиком деньгами забрала! Получила деньги и

поехала, в Доме колхозников переночевала, сегодня вот на могилку пришла. Не

ждала, не гадала, что и памятник на месте и сродственник нашелся! Кем же ты

мне доводишься? Ведь никак я твоя тетка?

Почесухин. Никакая вы мне не тетка! Никакого отношения я к вам не имею!

Я вам никак не прихожусь. Я сам по себе!

Старуха (настойчиво). Как же это ты сам по себе, если ты к нашей

могилке уважение имеешь?

Почесухин. Откуда вы взяли? Может, это вовсе не я! Я вам этого не

говорил!

Старуха. Люди сказывали! "Не беспокойся, говорят, бабушка! За вашей

могилкой Почесухины приглядывают. Новую оградку поставили. Цветы высадили".

Какие же, думаю Почесухины? Вроде в этом городе никого из нашего купеческого

роду не оставалось. А кто когда и был, так всех ветром резвеяло... Из каких

же ты, батюшка, Почесухиных?!

Почесухина. Не приставайте к мужу моему! Мы не купцы! Мы мещане!

Почесухин. Мещане! Ясно? Что вы к нам привязались?

Старуха. Так ведь и мы из мещан вышли, а уж потом купцами-то стали! Не

сразу Москва строилась... (Обращает внимание на исправленную надпись на

памятнике.) Господи! Куда же слова делись? Как сейчас помню, папенькин титул

в надписи стоял! (Быстро достает из сумочки старую фотографию и смотрит на

нее.) Вот и на фотографии тоже: "...купец первой гильдии". (Смотрит на

памятник.) А тут нет! Куда же она делась? (Протягивает Почесухину

фотографию.)

Почесухин (отстраняет фотографию). Что вы тут агитацию разводите? Мало

ли что...

Раздаются голоса. Появляются Чуркин и Вечеринкин. У

Вечеринкина крайне растерянный вид. Они подходят к

памятнику. Вечеринкин старается не смотреть в сторону

Почесухиных. Те удивлены.

Чуркин (вежливо). Добрый день, товарищ Почесухин!

Почесухин (сдержанно). А-а, это ты, Чуркин? Привет!

Чуркин (как бы между прочим). Так и не дождался я вашего вызова.

Пришлось на другую работу устроиться...

Почесухин. Устроился! В официанты, что ли?

Чуркин. Да нет, не в официанты...

Старуха все еще охает возле памятника, сличая его с

фотографией.

Вечеринкин (Чуркину). Вот он, памятник.

Чуркин. Так, так... (Заглядывая в записную книжку.) Счет-заказ номер

сто сорок шесть дробь восемьдесят восемь от четвертого мая. (Почесухину.) Вы, Кирилл Спиридонович, за этот мрамор в кассу конторы платили или лично

гражданину Вечеринкину?

Почесухина (поспешно). В кассу, в кассу мы платили! У меня квитанция

есть. Могу показать! (Роется в сумочке.)

Чуркин (Почесухину). И зачем же вам это кресло понадобилось?

(Улыбается.) У вас ведь в кабинете уже есть одно. Или это попрочней будет?

Старуха (неожиданно, Чуркину). Гражданин начальник! Папенька мой

покойный, Кондратий Саввич Почесухин, в купеческом сословии состоял. На

памятнике надпись выбита была, а теперь надписи нет! Как же это возможно? Вы