Шрифт:
Шепот Кэтрин стал громче:
«Не веришь — в кого?» — переспросил я.
«Не веришь?»
Она начала потихоньку анализировать свою жизнь в восемнадцатом веке. Я спросил, что нового она узнала в этой жизни.
Она остановилась.
«Что ты можешь сделать — или что я могу сделать, — чтобы всем было лучше? Похожи ли наши пути?» — спросил я.
Ответ пришел от Учителя, который на прошлой неделе говорил об интуитивных силах и о возвращении из комы. Голос, манера, интонации — все отличалось и от настоящей манеры Кэтрин говорить, и от манеры второго, мужественного, Учителя-поэта, с которым я только что говорил:
Люди из религиозных орденов подошли к этим понятиям ближе, чем кто-либо из нас, потому что у них есть обет целомудрия и послушания. Они так много отдают и ничего не просят взамен. Остальные же просят награды — награды и поощрения за наше поведение… тогда как этих наград — наград, что мы хотим, — по сути не существует. Награда в самих наших действиях, но действиях без ожидания вознаграждения… отдавая, мы должны забыть о себе.
«Я не научилась этому», — добавила Кэтрин своим обычным мягким шепотом. На какой-то момент меня смутило слово «целомудрие», но я помнил, что оно происходит от слова «мудрость», которое значит гораздо больше, чем просто воздержание от секса.
Кэтрин продолжила.
Она снова сделала паузу.
«Пытаюсь», — ответил я и попытался сконцентрироваться на Кэтрин. Может, Учителя еще не ушли…
«Что мне лучше всего сделать для Кэтрин, чтобы помочь ей справиться со страхами и тревогами? Как помочь ей выучить ее урок? То, что мы делаем сейчас — это лучший способ? Или мне стоит что-то поменять? Или продолжать в том же духе? Что будет лучше всего для нее?»
Ответ дал Учитель-поэт, с глубоким голосом. Я не мог усидеть в кресле и подался вперед.
Опять мне сказали, что я делаю что-то для своей пользы, а не для пользы Кэтрин.
«Для меня?»
Оказывается, не он один говорил через Кэтрин — он сказал «мы». Определенно, в данный момент здесь присутствовало несколько Учителей.
«Могу я узнать ваши имена? — спросил я и невольно вздрогнул от того, как по-светски это прозвучало. — Мне нужна помощь. Мне столько всего нужно узнать!»
Ответ был любовным стихотворением, поэмой о моей жизни и смерти. Голос был мягким и нежным, и я почувствовал любовь, которая исходила от вселенского духа. Я внимал с благоговением.
Я чувствовал одновременно и тревогу, и облегчение. Я был рад, что он не вдавался в подробности. Кэтрин начинала беспокоиться. Она заговорила тихим шепотом.
Она вздохнула, и я вслед за ней. Учителя ушли. Я обдумывал то, что услышал сегодня из этих духовных источников — это было удивительно, а информация была очень личной. Напрашивалось огромное множество выводов. Свет после смерти и жизнь после смерти; мы выбираем, когда рождаться и умирать; нас уверенно и безошибочно направляют Учителя; продолжительность жизни — это количество выученных уроков и выполненное предназначение, а вовсе не годы; милосердие, вера, надежда, любовь; самоотдача и самоотречение в действиях — это было послание для меня. Но с какой целью? Для чего я послан сюда?