Шрифт:
«Ты знаешь, где это?» — спросил я.
Кэтрин глубоко вздохнула:
Она остановилась, все еще разглядывая цветы. Мне это напомнило море с подсолнухами, которое я видел на юге Франции. Я спросил, какой там климат.
Точнее установить местонахождение нам не удалось. Я увел ее обратно в дом, подальше от фантастических желтых цветов, и спросил, чей портрет висит над камином.
Я спросил, ему ли принадлежит этот дом.
И снова она была служанкой. Ей никогда не удавалось достичь статуса Наполеона или Клеопатры. Те, кто сомневаются в существовании реинкарнаций, включая меня с моим научным образованием — до последних двух месяцев, — указывают на то, что великие люди перевоплощаются чаще, чем ожидается. И вот прямо тут, в моем офисе, в отделении психиатрии, передо мной предстали научные доказательства существования реинкарнаций. И даже больше, чем просто наличие реинкарнаций.
Я попросил ее взглянуть на себя.
По ней было видно, что ей очень больно.
По мере того как боль ослабевала, ее голос становился мягче.
Я спросил ее об обязанностях.
Я хотел узнать больше о хозяевах дома.
Кэтрин предвосхитила мой вопрос о том, появлялся ли кто-либо из них в текущей жизни Кэтрин.
Я спросил о ее семье — той, которая была у нее в восемнадцатом веке.
Я спросил, живет ли она здесь.
Я спросил, женаты ли они.
Я спросил, родилась ли она тут.
Ее сожитель был ей не знаком. Я попросил ее перенестись к следующему значимому событию в этой жизни.
«На ком надета эта шляпа? Случайно не на…»
Она оборвала меня.
Я понял, что задал глупый вопрос. Затем спросил, не было ли каких-нибудь объявлений или статей об этой свадьбе в местной газете. Если бы что-то было, я попросил бы ее посмотреть на дату, напечатанную на титульном листе.