роль парторга Большакова в спектакле «Сын века».

Образ драматургу не удался. Язык и мысль Большакова

бедны, деловые и личные качества выражены

схематично. Никак не назовешь его незаурядным человеком,

каким задумал его драматург. Но артист наполнил образ

высоким волнением. У его героя пытливый взгляд; за

каждым словом ощущается живая, острая мысль; какой-

нибудь жест, усмешка или интонация артиста говорят

нам больше, чем иные слова. Перед нами возник образ

человека умного, «проницательного, с большой душой. То,

что не смогло передать перо драматурга, создали

мастерство и талант артиста.

Бывает, что актер достигает такой глубины характер

ра, о которой и не мечтал сам драматург. Есть в пьесах

небольшие эпизодические роли.

На несколько мгновений появится на сцене

какой-нибудь прохожий, официант в ресторане, солдат,

произнесет две-три фразы и исчезнет совсем. А перед нами

пройдет целая человеческая жизнь. Это актер воссоздаст ее

и успеет о ней рассказать.

Советский режиссер и актер А. Дикий в молодости

сыграл крохотную роль «судейского» в спектакле МХАТ

«Живой труп». У него была только одна фраза:

«Проходите, проходите, нечего в коридоре стоять!». Никаких ука-

з<ан«ий, что это за человек, автор не дал. Вот .как

описывает свою работу А. Дикий: «Я решил сыграть старого,

прогнившего за канцелярским етолом чиновника, у

которого от вечной писанины даже позвоночник

искривился и руки приобрели постоянное положение человека,

работающего за письменным столом. Ему — восемьдесят

лет, прокурен. Моржовые усы, реденькие, несколько

волосков, казенная прическа ежиком и седой. Цвет лица

мертвенно-пепельный, свидетельствующий о болезнях,

нажитых в судебном ведомстве. Зрение потеряно — очки.

Равнодушен к судьбам людей и к строгим судебным

приговорам. Больше всего ненавидит мешающих

спокойному течению судебного порядка людей в коридорах —

зрителей в суде, имеющих право свободного выхода из

здания. С зажатыми в руках стопками бумаг он, при-

вычно и ловко работая локтем, боком пробирается через

ненавистную толпу».

Вот пример творческой работы актера над ролью.

Остается добавить, что Вл. И. Немирович-Данченко,

увидев этот образ, зашел за кулисы, чтобы лично

поблагодарить тогда еще безвестного актера за эту роль.

Пьеса не дает герою всего необходимого, чтобы

сделать героя живым, современным. Есть у него еще один

верный союзник — жизнь.

Хорошее знание жизни К. С. Станиславский считал

необходимейшим условием актерского творчества.

«Подлинный артист, — писал он, — горит тем, что

происходит кругом, он увлекается жизнью, с жадностью

захлебывается тем, что видит, старается запечатлеть

получаемое извне и не как статистик, а как художник, не

только в записной книжке, но и в сердце.

Предназначение себя к карьере артиста — это, прежде всего, раскрьн

тие своего сердца для самого широкого восприятия

жизни».

У самого Станиславского запоминание всего

интересного стало настолько привычным, что происходило

независимо от сознания. В роли доктора Штокмана в

одноименной пьесе Ибсена у Станиславского был

характерный жест: два вытянутых вперед пальца и привычка

топтаться. Эти штрихи очень оживляли образ. «Все эти

потребности и привычки, — вспоминал Станиславский,—

появлялись инстинктивно, бессознательно. Откуда они?

Впоследствии я случайно догадался об их

происхождении: через несколько лет после создания Штокмана, при

встрече в Берлине с одним ученым, знакомым мне

раньше по венской санатории, я узнал у него свои пальцы из

«Штокмана», очень вероятно, что они бессознательно

перешли ко мне от этого живого образца. А у одного

русского музыканта и критика я узнал свою манеру

топтаться на месте а ля Штокман».

О том, как помогли в создании образа жизненные

наблюдения, вспоминают многие актеры. Но это не значит,