Не отрежут в добрый час

Носа одному из нас!

Уговора не забуду,

Ждать минуты этой буду!

Что ж до денег — то пустяк:

Послужу и просто так!»

Да, как видно, — делу крышка!

Поп напружил свой умишко,

Он с поникшей головой

Ходит-бродит сам не свой.

У него дрожат поджилки, —

Ногтем он скребет в затылке,

Ходит-бродит, глух и нем,

Полысел уже совсем,

На Пэкалу смотрит косо,

Чует: быть ему без носа,

И кипеть готов со зла.

Рассказать еще придется:

Жадный поп имел осла

По прозванью Боробоца.

Говорят, любовь слепа.

Ну, так вот, любовь попа

Вся тому ослу досталась:

Только поп подвыпьет малость

В нежном, сладостном пылу

В стойло поп бежит к ослу.

Попрощавшись со стыдом,

Животину тянет в дом

И с собой за стол сажает,

Всем, чем может, услужает.

А как в церковь соберется,

С ним на пару — Боробоца

Появляется в притворе,

Прихожанам всем на горе,

И поет в церковном хоре.

На закуску ввечеру

Получает просфору,

Жрет что хочет, без числа,

Лишь любовь — тому причина:

Жадный поп любил осла

Больше брата, больше сына!

Вот и Пасха подошла.

А Пэкала все батрачит.

Говорит ему святой:

«Должен ты, Пэкала, значит,

Выполнить наказ простой

(Службишка тебе зачтется,

Ты приучен к ремеслу!):

Выйди к речке с Боробоцей,—

Драгоценному ослу

Много там найдется пищи,

Ты ж — вознаградись сполна:

Прихвати с собой, дружище,

Штоф пасхального вина!

Пей, Пэкала, пей до дна!

Чистый воздух там, покой —

Заночуешь над рекой!»

Тихо песню напевая,

Кое-что подозревая,

Не боясь попа нимало,

С Боробоцей встал Пэкала

На ночевку у реки,

Но, наказу вопреки,

В добродетельном пылу

Все вино споил ослу,

От вина, от сытной пищи

У скотины — дым в мозгу!

Захрапел хмельной ослище

На высоком берегу.

А во сне — рычал, буянил,

Песнь ослиную горланил,

Хрюкал, выл, ушами двигал

И копытом бойко дрыгал,

И ревел, как только мог,—

Близ него Пэкала лег.

На него и на осла.

Очень скоро ночь сошла.

Поп тем временем не спал:

Яму батраку копал.

Черту из последних сил

Он молитву возносил:

«Помогите, братья-черти!»

Хочет поп Пэкале смерти.

День пасхальный миновал,

Верных слуг святой призвал:

«Должные настали сроки,

Просыпайтесь, лежебоки,

Ибо шуток не люблю

И совсем киплю от злости:

Вам к реке идти велю;

Вы того с обрыва бросьте,

Кто буянит во хмелю!»

Быстро побежали слуги,

Зеленея от натуги,—

Нет вторых таких растяп!

Даже пни, видать, умнее!

Вот и речка, — а над нею

Раздается громкий храп.

Подбежали, не взглянули,

Лишь один разок нюхнули:

Вот он, вот он, паразит!

От него вином разит!

Подбежали, наскочили,

Ан — злодеев ждал подвох:

В темноте не отличили

Две ноги от четырех!

В воду кинули осла

И немедля убежали,

Ох и весело Пэкале!

Ох и славные дела!

Поединок сей неравный,

Летописец, проследи:

Ведь Пэкала-то, поди,

Надувальщик самый главный!

Поутру проснулся поп,

Ногтем лысину поскреб.

Счастлив — аж дрожат поджилки.

Выпил водки две бутылки,

И в исподнем, налегке

Побежал святой к реке,

Весь от радости трясется.

… Только где же Боробоца?

Тут святой рассвирепел,

Разъярился и вскипел,

Рявкнул, злобою объятый:

«Что наделал ты, проклятый!»

«Сколь ответствовать приятно

Мне, святейший, в этот раз!

Я исполнил аккуратно

Ваш божественный приказ!

Обо всем сказать могу: