Средь пустынь, средь горных круч —

Светит нам надежды луч!»

«Твой ответ, как вижу, тонок!

Ну и малый! Ха-ха-ха!

Вот так штука! Ишь, цыпленок —

Обучает петуха!

Ты, дружок, дорос едва ли,

Чтоб урок давать Пэкале!

…Глядь! Кругом черным-черно,

Это — не морское дно,

Это — небо. Это мгла —

Небо Черного Села!

Здесь уж, братец, не до смеха!

Здесь во тьме блуждает эхо,

Круглый год тут солнца нет;

Здесь ни старики, ни дети,

Не сумели б дать ответ,

Что такое лунный свет,

А о солнечном о свете

Не слыхал из них никто

Так уж лет, пожалуй, сто…

Уж коль скоро добрели

Мы до эдакой земли,

Поскорее надо топать:

Здесь нельзя ушами хлопать,—

Путь нелегок, путь далек:

Это все усвой, браток!

Здешний край — ужасен, жуток!

Тут, как видишь, не до шуток!

Так пришли они в село

До рассвета, в полном мраке.

Здесь не лаяли собаки,

И, упрятав под крыло

Голову, совсем глухи,

Здесь молчали петухи.

Тьма под утро загустела,

Погрузнела, потолстела,

Солнышку наперерез

Поднимаясь в свод небес.

В небесах — темным-темно,

Только к полудню окно

Чуть мерцающего света

Сверху показалось где-то,—

Волны мрака разгребая,

Будто лодка голубая.

На завалинке — старик,—

Видят парни, — трубку курит,

Взгляд на свет чуть видный щурит

И глаза от света жмурит,

И седые брови хмурит —

Видно, к свету не привык.

«Добрый день!» — сказал Пэкала,—

«Нешто солнце отсверкало

Здесь и скрылось навсегда?

Или черный,

Чудотворный,

Людоморный,

Как беда,

Мрак безбрежный,

Неизбежный,

Тьма ночная,

Разливная —

Здесь навеки

Господа?»

Старикан ответил: «Да,

Ох, не стоило труда

Забредать в долину нашу,

Мраком налитую чашу!

Вы явились, хлопцы, зря

В царство Черного Царя!

Над селом

Тьма да гарь:

То крылом

Машет Царь!

Нынче, как вчера, как встарь,—

Наш владыка — Черный Царь!

Тут сошлись

Мрак да хмарь:

Крылья ввысь

Вскинул Царь!

Нам не нужен календарь —

Дней не любит Черный Царь!

Ни одну живую тварь

Не упустит Черный Царь!

Хоть весь край ты наш обшарь —

Всех опутал Черный Царь,

Сумраком окутал,

Темнотой опутал!

Нам бы хоть один фонарь —

Нет, не хочет Черный Царь!

Ненадолго, дважды в год,

Солнце всходит в небосвод,

Чуть обогревает нас —

Как, вон, видите, сейчас.

А потом — опять темно.

И еще запрещено

Нам смеяться — даже тихо,

А не то — бывает лихо!

Нам запрещены улыбки;

Коль порою по ошибке

Улыбнешься, рассмеешься —

То беды не оберешься:

Солнце даже дважды в год

К нам на небо не взойдет!

Только ветер что есть мочи

Дует средь бескрайней ночи,—

Нет конца у черной тьмы…

Кто спасти нас может?..»

«Мы!»

«Ох, в недобрые края

Гонят вас пути-дороги!

Уносите лучше ноги!»

Андриеш ответил: «Я

И страшней видал беду!

Я на грозный бой иду!

Отступлением позорным

Я пятнать не стану честь!

Должен путь меня привесть

На сраженье с Вихрем Черным!»

«Хлопец, ты, видать, смельчак,

Ну, так знай же, коли так,

Тайну я приотворю,

Раз уж всё, как вижу, сходится:

Черный Вихрь, узнай, доводится

Братом Черному Царю!»

«Слушай-ка, любезный дед,

Что скажу тебе в ответ:

Никого храбрее нет,

Чем пастух вот этот,—

На любое колдовство

Есть управа у него,

Свой особый метод!

И за этого за малого

Слово я даю Пэкалово!»

«Слово — да, само собой,

Только бой — не просто бой! —