выполнял любую грязную работу. Всех ненавидел. Бешено. Казалось, что какая-то невидимая цепь

сдерживает его до поры до времени. Но цепь уже натянулась до предела, вот-вот разорвется, и тогда

Кадыр натворит дел. Первому же купцу, который швырнет монетку в пыль, перережет жирную глотку.

– Таких людей надо вовремя приласкать, - сказал Асакура. - Осторожно приласкать. Они всегда

пугаются. Могут неверно истолковать ваши намерения. - Кадыра «спускал с цепи» сам секретарь

консульства. - Юноша симпатичный. Конечно, на родине его забыли. Но взгляд мне не нравится.

Тяжелый, злой. Не по годам. Пусть меньше смотрит на людей.

Кадыра готовили тщательней, чем первого агента - Ачила, тоже выходца из Андижана. Внешность

Ачила была мало привлекательна. На лице остались следы частых схваток, в которые легко и быстро

ввязывался горячий парень. Рос Ачил на коне, в шайке отца, немногочисленной, но коварной и

беспощадной. Отца убили в перестрелке. Ачил с дядей бежал за границу и вскоре был предоставлен сам

себе.

Ачил не очень понравился Асакуре. Японец поморщился, однако вслух своего мнения не высказал.

Муфтий дал Ачилу несколько адресов «своих людей». Агенту предстояло связаться с ними, а также

собрать шпионские сведения о новостройках в Средней Азии.

Количество адресов Асакура сократил.

– Может провалиться, - объяснил он.
– Зачем рисковать.

Ачил провалился и потянул за собой «своих людей». Муфтий рвал и метал. Японец был внешне

спокоен, продолжал работать с Кадыром.

Второй агент трижды побывал в консульстве, в кабинете Асакуры.

– Турксиб, - показывал на карту японец.
– Здесь вы должны побывать. Нас интересует дорога, ее

возможности, ее работники. Хорошо бы там найти друзей.

Кадыр даже на карту смотрел со злостью.

Асакура говорил немного. Но Махмуд-бек подозревал, что в районе Турксиба готовится крупная

диверсия. Кадыр сделает первые шаги, прощупает ту дорожку, по которой пойдут более опытные агенты.

Словно догадываясь о мыслях Махмуд-бека, секретарь посольства однажды разоткровенничался:

– Нам очень важно знать об этой магистрали буквально все. В случае...
– Он не досказал - «войны» и

ребром ладони резко провел по линии дороги. - Тогда нужно будет перерезать. Короче говоря, там

должны сидеть наши с вами люди, господин Махмуд-бек.

Кадыр благополучно перешел границу, и удача долго сопутствовала агенту.

Японец был доволен. Радостно потирал сухонькие ладошки и муфтий. Из Парижа от Мустафы

Чокаева пришло благословение на сотрудничество с японцами. Бородка муфтия все чаще задиралась

вверх.

– Вы можете и отдохнуть, - великодушно разрешил Садретдин-хан.
– Давно не были у своего книжника.

– Да я бы не прочь, - согласился Махмуд-бек.

Вечером в конторе Аскарали спокойнее. Меньше посетителей, можно полистать книги, почитать стихи.

Если заглянет непрошеный гость - не беда. Аскарали не любит длинных разговоров. Он быстро

покончит с визитом.

В кабинете уютно. Непременный запах крепкого кофе и старые книги располагают к приятной беседе.

Аскарали знает и любит литературу, читает наизусть стихи восточных поэтов. Клиенты прощают купцу

эту его странность.

– Сейчас будет кофе, - объявил хозяин, - располагайтесь, уважаемый Махмуд-бек. Вы правы, Хафиз -

блестящий поэт. Несмотря на свою нищету, он щедро дарил города за родинку красавицы.

– Это поэзия.

– Да... - согласился Аскарали и, понизив голос, добавил: - Сейчас наши родные города здесь

продаются уже по-настоящему. И кто торгует!

Аскарали поставил перед гостем чашку кофе и стаканчик с ледяной водой. Как в Стамбуле.

– Пейте, Махмуд-бек.

– Да, торговля идет, - согласился гость.
– Но этим продавцам все меньше верят.

– Хозяева приберут к рукам кого нужно. Лидеры туркестанской эмиграции станут подставными

фигурами.

– Это заметно уже сейчас.

Аскарали подошел к окну, затем открыл дверь в первую комнату, чтобы было видно, если кто войдет.

Взяв одну из старых книг, он наклонился к гостю:

57

– Кадыр благополучно возвращается домой. Ему дадут возможность дойти до границы. Возьмут на