глазах у встречающих. Вы тоже будете встречать?

– Вероятно.

– Ну что ж, пейте... кофе. Не спешите. Чувствуете, какой аромат?

Опять кто-то открывает дверь. Всякий поселившийся в караван-сарае считает своим долгом навестить

процветающего купца.

Секретарь японского посольства Асакура искренне переживал провал Кадыра:

– Надо же... Когда он столько сделал...

Асакура был уверен, что советские пограничники задержали агента случайно.

Из рукописи Махмуд-бека Садыкова

В старом дореволюционном путеводителе по Средней Азии я нашел следующие строки:

«Постройка среднеазиатской дороги производилась частями при самых разнообразных условиях.

Первый участок от Узун-Ада до Кизил-Арвата (217 верст) строился в 1880-81 годах.

Высочайшее соизволение на постройку этой дороги последовало 25 ноября 1880 года.

27 мая 1895 года последовало Высочайшее повеление о сооружении железной дороги на средства

казны от Самарканда до Ташкента с ветвью на Андижан».

Путеводитель откровенно говорит о значении среднеазиатской дороги: переброска войск и развитие

торговли.

В 1930 году в журнале «30 дней» были опубликованы путевые очерки Ильи Ильфа и Евгения Петрова

о поездке на Турксиб в составе группы советских и иностранных журналистов.

«Как видно, многие стремятся сейчас побывать в Средней Азии.

Вероятно, поэтому московский букинист ни за что не дает дешевле десяти рублей «Туркестанский

край» Семенова-Тянь-шаньского».

И дальше так же весело:

«Имеется еще несколько поджарых брошюрок на русском языке о мечети Биби-Ханым и о городище

Афрасиаб, но купить их можно только в Самарканде под голубым куполом усыпальницы Тимура из рук

чалмоносного служителя культа.

В итоге - десять рублей переходят к букинисту, а «настольная книга для русских людей» - к советскому

путешественнику. Из этой книги он ничего, конечно, не узнает о теперешней жизни среднеазиатских

республик».

Жизнь менялась удивительно быстро. Огромная стройка - Турксиб - была событием для всей нашей

страны.

Сейчас, когда мчатся скорые поезда с комфортабельными вагонами, проносятся тяжеловесные

составы, странно будет выглядеть попискивающий паровозик. И уж совсем странно вспоминать

караванные пути. Но мне доводилось путешествовать с караванами, доводилось жить в странах, где

железные дороги считают метрами.

Новая магистраль соединила два огромных края - Туркестан и Сибирь. Мне рассказывали, что к

рельсам подходили старые люди и гладили металл, осторожно, словно маленьких детей по головкам.

В тридцатом году появились стихи Гафура Гуляма, которые выразили чувства миллионов людей:

И теперь по нему,

По пути, что так стар,

Вереницей летят эшелоны,

Мчится хлеб, и железо, и лес,

И руда

Днем и ночью, как неотвратимый,

Неуклонный,

В грудь врага устремленный

Удар,

Чтоб скорее покончить с врагом

Навсегда,

Чтоб исчезла беда

Без следа,

Чтоб не запахом крови и гари,

А свободы дышали ветра,

Обвевая счастливые эти года...

Из разговоров с японскими дипломатами стало ясно, что они разрабатывают план нескольких

диверсий. Цель одна: в случае войны прервать движение по Турксибу - отрезать Сибирь и Дальний

Восток от всей страны.

ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ

58

Муфтий скептически относился к «святым людям». В плохом настроении называл их босяками или

шарлатанами. Он брезгливо морщился, когда видел шумную толпу во дворе караван-сарая, старался

побыстрее проскочить мимо дервишей, бродячих табибов и предсказателей.

Устроившись на новой квартире, муфтий сказал:

– Уже ради того, чтоб не слышать этих шарлатанов, нам нужно было давно перебраться сюда.

Махмуд-бек выразил сомнение: в караван-сарае легче встречаться с нужными людьми.

Садретдин-хан одобрительно посмотрел на своего секретаря:

– Вы правы, сын мой. Меня, кстати, радует, что вы стали серьезно обдумывать каждый поступок.

– Я хотел сказать об этом раньше. Но, вероятно, японским друзьям неудобно бывать в караван-сарае.