— Пригодится.

Рут ждала Яна. Был накрыт небольшой мол в углу комнаты. В приглушенном свете бра, прикрытом синей

материей, все выглядело интимно и аппетитно.

Они выпили по бокалу вина, поцеловались. Рут деловито положила Яну на тарелку закуску, заговорила.

— Знаешь, милый, я на войну смотрю по-своему. Если она неизбежна, то вздохи ни к чему. Изо всего

надо извлекать пользу, правда?

Ян машинально кивнул головой. Ему не хотелось касаться высоких материй.

— Если не терять голову, то и война пригодится, — продолжала Рут. — Ведь глупцов на земле больше,

чем умных,

— Что ты имеешь в виду? — неохотно спросил Ян.

— Не надо теряться. И не надо жалеть тупоголовых. Они все равно это не оценят, — засмеялась Рут.

“У нее все же слишком крупные зубы. Они ей не идут, — подумал Ян. — Или, может быть, просто

неудачно падает свет?..”

— Я знаю, у тебя большие возможности, милый, — сказала Рут, наливая Яну вино. — Ими нужно

пользоваться. Даже я на своем маленьком шесточке и то кое-что могу. Местным так необходимы лекарства… Но

ведь это капля в море, правда, милый? Почему ты не ешь? Давай выпьем! За нас!

“Ну вот, — поморщился Ян. — Жизнь прекрасна и удивительна. Сейчас я лягу с этой женщиной в

постель, и все будет, как тысячелетия назад. Кроме одного: никогда, даже на мгновение, эта женщина не станет

близкой. Ну и что из этого? Разве ты шел сюда в надежде, что придешь одиноким, а выйдешь, развеяв

одиночество, как пепел на ветру?..”

— Мой муж погиб в первый день войны, — тихо сказала Рут. — Знаешь, я его не очень любила. И все

же… А теперь бывает так неуютно, так одиноко… Но ведь сегодня так не будет, правда, милый?

Рут заглянула Яну в глаза, поднялась, откинула покрывало на кровати. Шепнула:

— Ты, наверное, устал… Я скоро…

И Рут вышла в ванную. Сбросила шелковый халат С удовлетворением выгнулась перед зеркалом

крепким, гибким телом. Набросила прозрачный пеньюар. Занялась косметикой. Наконец, улыбнувшись своему

отражению, шагнула в комнату.

В комнате никого не было. Полуоткрытая дверь в коридор тихонько скрипнула, словно жаловалась.

Рут постояла, присела к столу. Крупные, злые слезы обожгли щеки.

А Ян, засунув руки в карманы, шагал обратно тем же путем. Волны, набегающие из темноты, шипели

хищно а злобно, как ядовитые змеи. От запаха йода было почему-то больно. Словно йод лили на свежую рапу…

В палате Ян растолкал спящего американца.

— А, это ты, приятель. Ну, как — погулял?

— Нормально, — отозвался Ян. — Слушай, что ты ей про меня сказал?

Джо откуда-то из-под кровати вытащил флягу.

— Да ничего особенного, приятель. Сказал, что ты — интендант. У них теперь это знаешь как модно?!

Рут появилась в палате через сутки. Вела себя сухо, деловито. Ничем не напоминала о случившемся.

А через несколько дней Джо Макдональд не ночевал в палате. Появился только под утро, разбудил Яна.

— Ну, приятель, доложу я тебе… Не женщина, а пылающая нефтебаза!..

Ян не испытал ни досады, ни сожаления. Между женщинами, которые были в его жизни, и теми, кто мог

возникнуть в будущем, стояла Кристина.

Настала пора выписываться. Забрав документы, Ян поспешил в палату. Американец бросился ему

навстречу, стал тискать в объятиях.

— Ну, поздравляю, приятель! Как — с чем? Ты ничего не слышал? Германия напала на Россию! Теперь

Англия спасена!.. Прыгай, танцуй и закажи богу свечку выше Вестминстерского аббатства!

Ян распрощался с бравым танкистом и вернулся в Каир.

Ян Мортон попал в Северную Африку в период, когда чаша военных весов драматически склонялась то в

3 одну, то в другую сторону. Поначалу маршал Грациани бросил в наступление двести тысяч итальянских

войск вдоль автострады, тянувшейся по побережью от Туниса до Египта. (Кстати, все последующие боевые

действия в Северной Африке велись только вдоль этой тысячекилометровой дороги!) Маршал предполагал

одним ударом подорвать имперские устои Великобритании в обозначенном районе. Тем более что у англичан