— Полагаете, мы не насторожили их?

— Мы не шумели. Едва ли они опасаются. Здесь редко кто бывает в это время.

— Что ж, тогда — вперед. А там — будем действовать по обстоятельствам.

Фарук двинулся первым. Остановился у забора выше человеческого роста. Ян подсадил спутника. Фарук

взобрался на гребень ограды. Огляделся. Подал Яну руку. Через полминуты они оказались в темном дворе.

Перед ними маячил силуэт дома. Дом явно был побольше и побогаче того, который принадлежал Фаруку.

Египтянин прислушался. Снова где-то тонко завыл шакал. Неясный звук донесся из глубины дома. Фарук

нагнулся и стал снимать туфли. Яна не надо было приглашать. Он сделал то же самое. Обувь положили под куст

тамариска. В одних носках подкрались ко входу в дом. Фарук кивком головы позвал за собой. Он собирался

обойти здание с тыла. “Все ясно, — усмехнулся Ян. — Если усопшие предполагают проводить здесь

наибольший отрезок жизни, им не обойтись без черного хода”. Вместе с этой иронической мыслью Ян осознал,

что не чувствует страха, а испытывает лишь азарт охотника.

Вход с обратной стороны дома оказался незапертым. Видимо, о покое мертвых заботились больше, чем о

живых, потому что дверь открылась без единого скрипа. Предусмотрительность Фарука могла вызвать

восхищение: в его руке оказался фонарик с узким, как стилет, лучом. (Безусловно, Фарук знал, что именно

может пригодиться в Мертвом городе…) Лучик помог им продвинуться по коридору. Фарук потушил фонарик.

Осторожно шагнул вперед. Слева из-за неплотно прикрытой двери пробивался неровный, пляшущий свет.

Вероятно, там горели свечи или факелы. Некоторое время разведчики прислушивались. Из освещенной комнаты

доносились неразборчивые голоса. Один раз послышалось не то мычание, не то стон. Его заглушил хриплый

смех. Потом прозвучало что-то резкое, похожее на команду.

Ян коснулся плеча Фарука. Тот понимающе кивнул головой. Толчком распахнул дверь. Они почти

одновременно ворвались внутрь.

В комнате без окон находилось трое. Высокий сутуловатый мужчина, которого они видели на улице, в

одной руке держал большой факел, во второй пистолет. Двое арабов — один в темной галабии, второй в белом

одеянии — с трудом пододвигали к зияющей черноте могилы тяжелую каменную плиту. В углу на низком

столике горело несколько свечей.

На мгновение все окаменели. Только в темной могильной пропасти почудилось какое-то движение.

Фарук и Ян инстинктивно ощутили: высокий швыряет в них факел. Они выстрелили одновременно, и

выстрелы слились в единый звук; оба стреляли с бедра, только Ян с правой руки, Фарук — с левой.

Длинный дернулся всем телом, выронил оружие. Рухнул на пол, но факела не выпустил. Араб в темном

выхватил пистолет, направил в полуприкрытую могилу. Но Ян опередил его выстрелом. Араб схватился за грудь

и с гортанным возгласом упал на могильный камень. Третий из группы, араб в белом, выпрямился и поднял

руки. В тот же миг Фарук выбросил правую руку вперед. Араб схватился за горло, страшно захрипел и

повалился на спину. Из рукава выпал и звонко ударился об пол узкий клинок.

— Кинжал, — с некоторым удивлением констатировал Ян.

— Я знаю, — сказал Фарук. — Еще бы миг — и… Но теперь он не опасен.

Ян никогда не видел, чтобы так бросали ножи — с ладони, снизу, резким движением вперед.

Фарук вырвал факел из руки длинного, бросился к могиле. Посветил внутрь.

— Скорее, — позвал Яна.

Они с огромным усилием сдвинули в сторону плиту. На дне усыпальницы лежал человек с кляпом во рту.

Он был весь перевязан веревками, как сверток. Лицо залито кровью.

— Негодяи, — шепнул Фарук. — Да падет на их головы гнев богов.

Двое из группы не подавали признаков жизни. Третий, араб в белом, плевался кровью на полу комнаты.

Не обращая на него внимания, Ян и Фарук с большим трудом вытащили из могильной ямы измученного

узника. Положили в стороне, поближе к столику со свечами. Ян вынул кляп изо рта бедняги, стал развязывать

веревки. Человек ничего не говорил. Только кашлял и постанывал.

— Здесь должна быть вода, я сейчас, — Фарук выбежал из комнаты.