– Тогда, всем готовиться!
– закончил импровизированное совещание командир.
– Сергей, тормозни-ка... Помнишь, Маркина, которого Пашка в секрете встретил и потом привел?
– спросил он, когда все в землянке остались только они одни.
– Семен? Кучерявый такой, черненький? Гнидой он оказался! Видели его в городе, возле комендатуры..., - старшина тяжело вздохнул.
– Короче, вся наша схема обороны теперь ни к черту! Думать надо, что делать.

– Чего тут думать?
– буркнул помрачневший ординарец.
– Придется на фланги наблюдателей ставить. Вон Пашку и пошлем, пусть за дружка своего посидит там.

Через некоторое время схема обороны начала вырисовываться.

– … Здесь все равно нужно оборудовать пару запасных позиций, - тыкал пальце командир в сторону оврага.
– И лучше бы пару мин поставить в проходах. Сам знаешь склоны заросли, да и на верху деревьев много. От пулемета может быть мало толку.

Карта местности, выстроенная на столе с помощью кусочков дерева, песка и десятка разнокалиберных патронов, пополнилась новым элементом.

– Командир, а эти, ну... новые с нами пойдут, или в резерв?
– неожиданно шепотом спросил Сергей, наклоняясь над столом.
– Если со мной, то как бы чего не вышло... Помните, как Абай то себя вел с капитаном? А у нас бой будет.

– Что ты к ним прицепился?
– недовольно проговорил старшина.
– Я же тебе говорил, что это наши новые бойцы и обычные советские люди, которые ни чем от остальных не отличаются. Почти ни чем... Они не подведут.

– Степаныч, а правильно ли это?
– он говорил все равно шепотом.
– Это же как-то нехорошо, что-ли... Были люди и тут стали непонятно кем. Чего это там он с ними делает, черт его знает. Не правильно все это, по моему! Ты сам, как хочешь, а я бы их...

– Сергей, - Голованко, смахнув крошки махорки из кисета, начал сворачивать цигарку.
– Ты оглянись вокруг. Посмотри, что твориться... Идет война, страшная, беспощадная. Это настоящий лесной пожар, который никого не пощадит. От него не спрячешься за чьей-то спиной, не отсидишься в яме и погребе. Она все равно к тебе придет и схватит за шею не тебя, так твоего ребенка, твою мать или твою жену... А ты говоришь, правильно — не правильно, честно — не честно...

Наконец, не послушные пальцы скрутили небольшой цилиндрик из немецко листовки.

– Я ведь тоже часто думаю о том, правильно ли или не правильно поступаю, - задумчиво продолжил он.
– Думаю, так что аж башка раскалывается... Только вот, в такие моменты я вспоминаю заставу нашу...

Он глубоко затянулся и с силой растер рукой свое лицо. Клубы дыма потянулись в сторону выхода.

– Меня командир послал с донесением, а я из леса смотрел потом..., - говорил он еле слышно.
– Все они там лежали. Кто в щели, засыпанные землей после минометного обстрела; кто в окопе... Они к каждому подходили и штыком его, - еще клуб дыма растянулся в воздухе, сквозь который блестели глаза старшины.
– … Он его так ткнет, а лейтенант руками схватит за штык и тянет, тянет... Понимаешь, голыми руками держит штук и упирается! Вот так вот!
– здоровенные ручищи легли на стол и сжались в кулаки.
– Этот скалится, падла! Смешно ему было... Он опять поднимет карабин и снова опустит туда же, и смотрит внимательно, - Голованко уже не скрывал слез.
– В рану тычет и тычет... Лейтенант-то зеленый совсем, необмятый. У нас только вторую неделю на заставе. Воробышком его кликали хлопцы меж собой...

Он громко вздохнул и шавкой вытер лицо, а потом неожиданно схватил за шиворот ординарца и прошипел ему прямо в лицо:

– Чтобы больше я ни каких правильно — не правильно не слышал! Здесь тебе не детский сад! Горло должен грызть своими зубами врагу! Грызть так, чтобы кровь прямо в глотку текла. Понял?

84

Отступление 14. Реальная история.

Кинохроника допроса майора Отто Шеера, занимавшего в августе 1942 г. должность начальника 17 особого рабочего лагеря Зоны «А» Рейхскомиссариата Остланд.

Камера крупным планом показывает усталое лицо довольно молодого человека, который светлым платком вытирает струившийся с лица пот.

– Гражданин Шеер, 12 августа 1942 г. вами был отдан приказ на провести показательный расстрел жителей поселка Борки, где были обстреляны охранники вашего лагеря, - раскрывает материалы дела обвинитель — высокий мужчина в строгом темном костюме.
– Вот копия приказа, здесь заявления вашего непосредственного подчиненного...

Камера отъехала чуть назад, захватив объективом большой зал с несколькими сотнями людей.

– … Команда могильщиков получила лопаты лишь на месте расстрела, благодаря чему население осталось в неведении о расстреле, - Шеер не переставая протирал лицо платком.
– Расстрел начался утром, часов девять и закончился примерно к восемнадцати. Я точно не помню, сколько было уничтожено... Может 500 человек, может чуть больше...

– Раз вы затрудняетесь с некоторыми подробностями, я вам помогу, - вновь подает голос обвинитель после разрешающего кивка судьи.
– Из 809 согнанных было расстреляно 705 человек, из них мужчин — 203, женщин — 372, детей.