Костя рассеянно кивнул.

К любопытным он возвращаться не стал, хотя Ида Васильевна и манила его из крыжовника тощей лапкой. От сараев он свернул к лесу – оттуда можно вырулить на улицу Мичурина. Теперь он избегал ходить мимо оврага. Это конечно, было глупостью. Ведь не мог какой-нибудь здешний куст или дятел вдруг завопить: «Вон он! Это Костя Гладышев был тут со своей тачкой! Он трупы с обрыва скинул!» Но лишний раз видеть очертания этих деревьев, но заглядывать в зелёную яму оврага… Бр-р!

– Вы писатель, вам это будет особенно интересно!

Оказывается, Костю давно теребили за рукав. Он обернулся и увидел профессора Безносова. Старик, как всегда, был жизнерадостен, румян, осыпан растительной трухой и неразлучен с оранжевым ведром.

– Не упирайтесь, идёмте! – потребовал он. – Как мастер слова, вы просто обязаны это видеть.

Листья падали так часто, что весь воздух в лесу стал пёстрым, будто в заплатках. Пустые паутины липли к лицу. Холодно, неуютно пахло грибами

Профессор шагал легко, а Костя вдруг снова почувствовал неодолимую слабость в ногах. «Это всё «Альбукерке» проклятый!
– думал он, хватаясь за встречные осинки, как за посохи. – Ни черта из меня с мочой не вышло. Да и сам я хорош: вместо того, чтоб дома отлежаться, потащился зачем-то в лес с этим сумасшедшим. Дома, впрочем, не лучше - от Айвазовского начинается морская болезнь. Да и труп могут подкинуть в любую минуту…»

– Зря вы грибками брезгуете, - говорил профессор, наполняя своё ведро склизкой нечистью со шляпками. – Первоклассный белок – колбасы не надо!

Он сорвал что-то чёрно-фиолетовое и положил в рот, причмокивая.

– Галлюциногенные грибы вы тоже потребляете? – спросил Костя.

– А как же! Только у меня никаких галлюцинаций от них не бывает - поем и сплю, как младенец.

– И кошмары не снятся?

– Никогда! Сновидения бывают редко, в основном эротика и мягкое порно. Всё в рамках закона. Я своему здоровью не враг и никакой искусственной дряни в рот не беру. Что грибы! Однажды угостил меня Фомич килькой в томате. Вот тогда я и узнал, что такое кошмары! Не знаю, как до утра дожил: и на «Титанике» тонул, и на планету какую-то фиолетовую меня командировали, и ректора своего бывшего я душил, и он меня.

– А я ликёром отравился, - пожаловался Костя. – Такая слабость, что идти не могу. Вот возьму и прямо сейчас упаду.

– Падайте на здоровье! Мы как раз пришли.

Они стояли на поляне, окружённой густым осинником. Листва почти вся облетела и усыпала землю. Жалкие голые деревца качались на ветру. Чуть дальше плотным строем сомкнулись старые ели. Что-то в них потрескивало, постукивало, шуршало, и никак Костя не мог понять, то ли это лесные звуки, то ли в голове у него шумит.

Профессор вышел на середину поляны, опасливо оглянулся и указал пальцем себе под ноги:

– Видите?

– Не вижу, - честно признался Костя.

– Ну, как же! – изумился Фёдор Леопольдович.
– Эх вы, урбаноид! Смотрите-ка: всюду лесная подстилка не тронута, дерновый слой цел, только листиками сверху присыпан. А тут какая-то неестественная куча, будто дворник поработал. Теперь видите?

– Теперь вижу. Ну и что?

Профессор оглянулся ещё раз, достал из кармана комбинезона голубой детский совок и присел на корточки. Ловкими движениями он разметал палые листья, действительно собранные в плоскую кучку. Из-под листьев глянул мокрый песок. Безносов поскрёб и песок. Под совком мелькнуло что-то светлое. Тут уж и Костя присоединился к профессору, толстой палкой стал ковырять землю, отодвигать прелую листву.

– Эх, хорошо, землица рыхлая, – радовался Безносов. – Копался тут кто-то совсем недавно. О, смотрите, какая штука!

Действительно, среди песка и комков почвы обрисовалась крышка картонного ящика, в каких привозят фрукты откуда-нибудь из Мавритании. Своим острейшим ножичком профессор аккуратно разрезал шпагат, который стягивал ящик, и приподнял крышку.

Под крышкой обнаружилась ещё и толстая плёнка. Профессор быстро вырезал в ней круглое окошко. Даже в тусклом свете сырого дня ясно блеснул благородный металл. Костя не верил своим глазам: бесчисленные профили Николая Александровича, теснясь, выглядывали из дыры.

Безносов схватил одну монету, сунул Косте под нос:

– Каково?

Костя ахнул:

– Золото! Как это вы, Фёдор Леопольдович, обнаружили клад?

– Намётанный глаз грибника, молодой человек. Глубинные знания естественных природных процессов! Внимательность, любовь к родному краю! Здоровое питание дарами сибирского леса!

Костя не мог оторвать глаз от императорских профилей.

– Ясно, это те самые червонцы, - пробормотал он.

– Империалы, - уточнил профессор. – Помните, точно такой же я нашёл на даче Боголюбовых?