– Почему именно на нас?

– А им что, раскрываемость не нужна? Конкретные результаты по громкому делу не нужны? Уж поверьте моему опыту! Когда одна коза-студентка накатала на меня телегу… Нет, мне больно это вспоминать, да и не нужно. Я одно знаю: надо держаться в стороне. Деньги большое зло.

– Это гнилая теория! – возмутился Костя. – Вы как хотите, а мне деньги до зарезу нужны.

Профессор вдруг насупился:

– Чего это вы, молодой человек, так выпрыгиваете из штанов? Причём тут ваши нужды? Клад нашёл я - я им и распоряжусь, как сочту необходимым. То есть зарою в землю. Сюда я пригласил вас по дружбе, как художника слова. Думал, старый идеалист, что вы получите впечатления в метафизическом вкусе. А вас обуял бес алчности! Это некрасиво, особенно в такие молодые годы.

– Бросьте! Ни за что не поверю, что вы закопаете золото и потом никогда к нему не вернётесь, - ехидно усмехнулся Костя.

– Не вернусь. И закопаю не так, как этот дилетант с боголюбовской дачи, то есть чтоб всякая собака тут же отыскала. Да я так закопаю, что сам завтра пойду искать и не найду!

– Но это глупо! Если вам не нужны деньги, то другие-то в них нуждаются. Я, например. Или бездомные московских окраин. Или голодающие дети Сахары. Или тигры амурские. Или разработчики нанотехнологий. Подумайте о них, Фёдор Леопольдович!

– Чего тут думать – наливай да пей! – раздалось вдруг сзади.

У Кости кровь застыла в жилах: голос был хриплый, знакомый, страшный.

Костя обернулся и увидел, что огромный сутулый человек шагает прямо к ним сквозь кусты.

Шёл этот человек, не спеша и не таясь, хрустя ветками и сплёвывая на золотые и красные листья, усеявшие землю.

Это был, конечно, Толька-Нога: тяжело ступали два ботинка нечеловеческого размера. Впрочем, и в лице Тольки человеческого было мало, и не из-за грубости черт. Нет, это было обычное продолговатое лицо, неброское, с небольшим ртом; нос даже чуть-чуть походил на римский. Зато взгляд серых глаз не только ничего не выражал - он не оставлял малейшей надежды.

Костя понял, что сейчас смотрит на него сама смерть. Он быстро вскочил, метнулся в сторону и почти сбил с ног невысокого парня. Тот выскочил будто из-под земли, а из его ладони, как у фокусника, вдруг вырос нож. Лезвие блеснуло тихо, бегло, и стало ясно, что даже воздух оно режет с наслаждением.

– Держи этого, Фиса, - приказал парню Толька.

Костя отступил, неотрывно глядя на нож. Парень криво улыбнулся.

– Всё-таки какой ты, Анатолий, противный человек, – горестно сказал профессор Безносов. – Неприятен ты мне.

– У, сейчас плакать буду, - хмыкнул Толька. – Кривой, хлам этот поганый ты бери.

Ещё и Кривой какой-то вылез из кустов! Кличку этому широкоплечему человеку дали ничуть не изобретательно: один глаз у него был живой, карий, а другой по контрасту молочно-голубой и мертво смотрел куда-то в переносицу.

Кривой тоже достал нож и шагнул к профессору.

– Ну вот, даже инвалида ты, Анатолий, на свои нехорошие дела подбил, - сказал Фёдор Леопольдович с осуждением. – А вы, милейший, давно у офтальмолога консультировались? Не пробовали класть под веко тонкие срезы чепурницы ложношишковатой?

С этими словами профессор треснул Кривого оранжевым ведром по носу. Тот взвыл от боли. Несколько перезрелых сизых грибов выскочили из ведра и прилипли к груди бандита.

Кривой грубо выругался. Тем временем старый грибник, высоко прыгая через кусты, уже удалялся в ельник. Костя никогда не видел, чтоб кто-то так быстро бегал, тем более в сланцах. Со страшной частотой мелькали грязные профессорские пятки, подпрыгивала роза на шляпе.

– Атас! Держи его! – хрипло взвыл Толька-Нога.

Кривой и Фиса бросились в погоню. Костю Толька схватил за плечи своей громадной рукой. Сделал он это ловко, как в кино, когда берут заложников. Ни ножа, ни пистолета к Костиному горлу он приставлять не стал – Костя и так не мог пошевелиться. От ужаса у него перед глазами поплыл куда-то вправо бледный осинник . Толька даже дышал страшно – громко, с мерным скрежетом в груди (Костя собственной спиной чуял этот скрежет). Вдобавок от бандита исходил густой животный смрад.

Фиса с Кривым скоро показались из подлеска. Профессора с ними не было.

– Ушёл, - доложил Косой, свирепо разглядывая больным глазом переносицу.

– Мы старого лешего потом найдём. Он местный, бакланить зря не станет, - прохрипел Толька. – А вот этого мочить надо. Фиса!

Фиса был тут как тут со своим ножичком. Костя попытался что-то сказать, но получилось нечленораздельное нытьё. Фиса с Кривым только засмеялись. Они были так ужасны, что на минуту Костя решил, что всё это происходит не с ним и даже не на самом деле. Ведь снятся же иногда такие страшные сны! Особенно в детстве, когда насмотришься ужастиков…