Она говорила по-английски довольно медленно.

— Я не хочу говорить ничего никому. Ради Бога, оставьте меня.

Она согласно кивнула:

— Да, я знаю. Но я на работе… У меня задание… Как говорится, лучше быть увиденным и услышанным, Затем, может быть, кто-нибудь появится. Кто-то, кто сможет помочь.

— И вы размотаете свою историю…

Она казалась расстроенной.

— Вы неверно думаете обо мне, — заметила она. — Я не хотела этого задания, но мне нужно делать свое дело. У вас есть работа, которую вы обязаны выполнять?

Работа. Прошлое или будущее, размышлял я, думая о своем офисе там, в Англии, который когда-то так много значил. Другой мир. Я закрыл лицо руками.

— Наверное, мне лучше уйти, — вымолвила Эстель, похоже, с облегчением. — Я пыталась поговорить с вами, но попытка не удалась.

Я видел, что она решилась уйти, а мне нужна была помощь.

— Пойдемте, я возьму кофе, — предложил я.

Мы зашли — я смутно это помню — в какое-то маленькое кафе поблизости, где нам принесли два кофе в маленьких толстых стаканчиках, а она объяснила, что раньше работала в другой газете, еженедельнике „Оризон“, но недавно перешла в „Сюд журналь-экспресс“. И поэтому не могла себе позволить расстраивать месье Жиру. Разведенная, имеет дочь-школьницу, она учится в Париже.

Несмотря на все свои жизненные разочарования, Эстель могла улыбаться, и это была теплая улыбка. И она умела слушать. Она вытягивала из меня слово за словом без видимых усилий. У нее был моложавый вид, и то, что я облегчал душу, успокаивало меня: ее неподдельный интерес, то, как она держала голову, — все свидетельствовало о серьезной озабоченности.

Люди впитывают в себя свое прошлое, и, по мере того, как мы сидели там, до меня дошло, что она не только спрашивает, но и рассказывает. О своих попытках выжить, воспитывая маленькую Жанну после бегства ее отца. Эстель Деверо знала, как завоевывать симпатии, и была хорошим специалистом в своем деле. Выражение ее глаз ясно говорило о том, что она хорошо отдает себе отчет в том, чего хочет.

— Итак, вы американец, а живете в Англии?

Почему им всегда необходимо знать, откуда ты родом? Думаю, что от этого вопроса я почувствовал себя неудобно.

— Моя жена англичанка, — пояснил я.

Она казалась смущенной.

— Англичане так отличаются…

— Отличаются?

— От нас. От меня. — Она подставила руки под подбородок. — А теперь вы столкнулись с тайной.

— Я столкнулся с адом, — отрезал я.

Она широко распахнула голубые невинные глаза, полные детской надежды.

— Не нужно отчаиваться, — подбодрила меня она. — Я верю, что дети найдутся.

Мы вышли из кафе и пошли по улице к реке, лениво несущей темные воды.

— Извините меня, — сказала она опять.

— Не обращайте внимания. Просто я не могу говорить о вещах, которые…

— Я понимаю, — она замешкалась. — Тогда я пойду.

— Вы живете недалеко отсюда?

— Да. В Понтобане. У меня там небольшая квартирка.

Я увидел, что она смотрит на меня так, будто старается прочитать, что у меня на уме, или утешить меня.

— Я должен возвращаться, — сказал я. Эмма ждала меня одна в этом Шеноне. — Может, появились какие-нибудь новости.

Эстель кивнула. Мы смотрели, как маленький мальчик ловит рыбу с мостков. Он был того же возраста, что и Мартин, чья улочка все еще стояла дома. Она поняла, о чем я думаю.

— Возможно, и появились, — ее голос надломился. — До свидания.

Я чувствовал, что ей не хочется расставаться. Я пошел прочь, затем обернулся и посмотрел ей вслед. Ее нежный затылок, стройная фигура потрясли меня. Неожиданно я выкрикнул:

— Подождите! Пожалуйста, подождите!

Она остановилась и обернулась:

— Да?

— Вы можете мне помочь?

Она уставилась на меня, будто впервые увидела:

— Помочь вам?

— Да. Ле Брев скрывает что-то. Я уверен в этом. Что-то случилось здесь в прошлом. Мне нужен кто-то вроде вас, чтобы помочь мне провести свое расследование.

Она покачала головой, похоже, в испуге:

— Но я не могу. Это дело в руках полиции… Старший инспектор Ле Брев очень хороший полицейский. Вы должны спросить его.

У меня вырвался смешок:

— Ле Брев. Дерьмо этакое. Он и не собирается ничего делать. И менее всего намерен говорить правду.

— Что вы имеете в виду?

Я бросил камешек в воду и смотрел, как от него расходятся круги.

— Здесь что-то не так. Что-то скрыто. Уверен в этом. Зачем он повел меня к этому месту в лесу?

Эстель отступала назад:

— Мне нужно идти. А вам пора к жене.

Я притянул ее к себе:

— Послушайте, ведь вы поможете мне?.. Ну, пожалуйста, Эстель!