– Кому?

– Всем!

– Борщику? Мишкину? Патефонычу? А почему?

– А потому что это наше!
– сказала Светка.

– Было ваше, стало наше!
– разом хохотнули близнецы.

– Хапалы, жулики, пролазы!
– возмущенно крикнула Светка.

– Слышали?
– проверещала Вруля Патрике- евна.
– Как будто у нее нет недостатков! А у самой в дневнике наверняка сплошь двойки да тройки!

«Ну, насчет двоек и троек - ерунда», - подумала Светка. Двойки иногда, правда, случались. А тройки - ни разу в жизни! И относительно недостатков можно поспорить. Зазнайкой не была, хвастунишкой и врулей - тем более. Друзей не обижала. Один недостаток, конечно, был. Общий, как говорила мама, семейный: всегда и везде резать правду в глаза. Где надо и где не надо, а за это порой получать синяки и шишки. И все же не юлить, не финтить, не подличать. Но этот недостаток Светка очень даже уважала. Поэтому, зажав в ладони солнышкинский талисман, она повторила:

– Хапалы, жулики, финтилы!

– Ладно, ладно!
– язвительно хмыкнул Волосатиков и заключил:

– Так вот наше предложение: заключаем мир и союз! А главное, мы вас берем на работу.

– На какую?
– проговорила насмешливо Светка.
– Мыть вашу машину? Или бегать для вас за чизбургерами?

Она уже успела наглядеться на это, летая по городу.

– И это неплохо!
– воскликнули все трое.

– Конечно!
– уверенно поддержала их Вруля.
– Любому папе Карло на бутылку пива и табак всегда найдется лишняя денежка, - объяснила она, принюхиваясь к странным запахам.

– И что же за работа?
– усмехнулась Светка.

– Никакого Борщикленда. Зато настоящий «Диснейленд!» - сказал Волосатиков.

– Может, «Волосатикленд?» - съязвилаСветка.

– Хотя бы и так!
– согласился хозяин кабинета.

В это время влетевшая откуда-то палка копченой колбасы проехалась по его голове, следом здоровенный окорок чуть не нокаутировал всех троих. А на шею Врули наделось целое ожерелье из ее колбасок.

– Это что, опять ваши штучки?
– вскочил Волосатиков.
– Прекратите безобразие! И соглашайтесь! Продайте нам тельняшку! Днем на Облаке возите по городу экскурсии! Над бухтой, над кораблями. Ветер насвистывает, кот рассказывает сказки. Вечером по телевидению делаете рекламу нашей продукции. А потом выступления в ресторане! Бременские музыканты - и только! И деньги, деньги, деньги! Питание и ночлег в лучших гостиницах!!!

И все открыли в ожидании рты.

– Ну, нет!
– покачала головой Светка.
– Лучше я буду ночевать на «Коке Борщике».

– Что, этот старый лапоть еще торчит в бухте?
– Волосатиков завертелся в кресле. От одной фамилии кока у него заныли вчерашние синяки.
– Немедленно переименовать!
– крикнул он.

– Как?
– спросила угодливо Вруля.

– А просто - «Волосатиков»!

– А может быть, «Волосанов» или «Волосюк»?- осторожно подсказали его двойники.

– Я сказал «Волосатиков» - значит «Волосатиков », - повторил Волосатиков и постучал пальцем по столу.

И все трое обратились к Светке:

– Так договор?

– А фиг - не хотите?
– пропела Светка и твердо сказала: - Горючее - флоту, молоко и стихи - детям!

– Ну ладно!
– сказали трое.
– Ну ладно!
– И тут же все вместе кивнули Вруле на странную красную кнопку, появившуюся на стене в Светкино отсутствие.

– Ладно, - усмехнулась Вруля, даже довольная тем, <гго девчонка не согласилась.

Хитрая секретарша обрадовалась, как обрадовалась бы известная медуза, если б ей удалось привезти морскому царю печень вместе с обезьяной. Она нажала на кнопку, и сверху на Светку с Облаком рухнула подвешенная за люстрой крепкая рыбацкая сеть.

– Такие вот дела!
– улыбнулась Вруля Патри- кеевна.

– Ни воды, ни хлеба!
– приказал Волосатиков.
– Повисит, подумает!

И вдруг он охнул: сквозь сетку просунулась рука с веником и треснула по всем трем лбам: раз, потом второй, а потом и третий - вот вам договор, договор, договор!

– Хулиганка!
– взвизгнула Вруля.
– Я сейчас вызову прокурора!

Но отскочила, испугавшись, как бы ей не досталось еще больше, потому что Светка презрительно крикнула: «Предательница!»

В это время в углу раздался вздох: «А я ведь предупреждал...», проникший недавно в кабинет Ветер взлохматил Врулину прическу и, вылетев обратно в окно, бросился на сопку к Борщику мимо парохода, на борту которого появлялось новое название «Волосатиков».

ВОР ВОРЫЧ И МОТОР МОТОРЫЧ

Пока повисшая в сетке внучка Патефоныча ругала себя за глупую доверчивость: «Вот тебе и урок!», пока Ветер разыскивал приятелей, Мотор Моторыч прохаживался по знакомым местам, вспоминая свои давнишние похождения. Он заглянул на Флотскую улицу, где когда-то жил его флотский прцятель, потом пролетел на единственном трамвае мимо памятника храбрым морякам, заглянул в магазин «Океан». Но хорошей рыбы не было. «Уплыла к японским котам», — подумал Моторыч и решил спуститься к набережной, повспоминать друзей и послушать, как мурлычут беззаботные волны.

Вдруг он увидел, как, перебежав большими прыжками дорогу, огромный рыжий котяра с солидным куском сыра в зубах бросился к полотняному зданию цирка. Моторыч хотел пройти мимо, но лапы понесли его вслед за котом; Моторыч узнал, скорей почувствовал в нем одного старого знакомого.

Это бежал веселый пройдоха-кот, которого все моряки, да и коты, звали попросту Вор Ворычем.

Когда-то они вместе плавали, потом Ворыч служил помощником привратника в ресторане «Золотой кит», а после - просто рыжим городским котом. Он вполне мог устроиться сторожем или даже помощником продавца в колбасную лавку Врули Патрикеевны, но, присмотревшись к ее делам, решительно отказался. Уж тогда бы его точно обвинили в воровстве. И честный Вор Ворыч пошел помощником дрессировщика в цирк к старому Буруну.