Облако ворчало:

– Нет, такого неблагодарного я дальше не потащу...

Но тут Моторыч весело пообещал:

– Ничего, мы сейчас его успокоим.

Он выдернул из-под себя сеть, по-матросски метнул вверх, и она точно опустилась на испуганного шакала, который тут же задергался и затявкал:

– Я вас упеку! Я вам покажу и тельняшку, и колдовство, и фокусы!

Он и не представлял, какой необыкновенный фокус ждет его впереди...

– Колдуны!
– орал он, хватаясь зубами за веревку спасательного круга с надписью: «Три поросенка», а Ветер летел сбоку и смеялся: «Три поросенка» тащили одного шакала!» Старый спутник молодого Пушкина похваливал находчивого Моторыча:

Через леса, через моря Колдун несет богатыря!

– Бог-га-тырь! Ха-а, бог-га-тырь!
– ухахаты- вался рядом Борька.

Облако опустилось на знакомый край площадки, и Светка спрыгнула возле выпрямившегося куста. Друзья притихли, а она поклонилась и сказала:

– Спасибо, Жень! Большое спасибо!

– Человеческое спасибо!
– уточнил кот.

Кустик поклонился в ответ, и на его верхушке

снова улыбнулось настоящее человеческое лицо.

– Спаси-и-и-бо, Ж-жень, - прозвенел Ветер и прошелестело Облако. И только в сети раздались скулеж и тявканье. Жень укоризненно покачал головой, а Светка-Светик-Светлячок спросила:

– А можно попросить еще об одном волшебном одолжении?

Жень с интересом посмотрел на девочку. И она, кивнув на сетку,, спросила:

– Можно его опять сделать человеком?

– Зачем?
– прошипело Облако.
– Чтоб снова сидеть у него в яме и путаться в грязной сетке?

– Стоит ли?
– усомнился Ветер.

– В зоопарк его! Сам себе выбрал шакалью жизнь, — сказал Моторыч и хотел добавить кое- что насчет скальпа и шапки, но сдержал себя.

А Борька вынес знакомый приговор:

– Он с пеленок шакаленок.

Жень задумчиво покачался и промолвил:

– Нет.

Шакал вдруг взвизгнул, заныл! Золотозубый шакал плакал:

– Я не с пеленок, не шакаленок...

И снова послышались тихие слова Женя:

– Попробовать вернуть человеческий облик, конечно, можно. А стать человеком сможет только тот, кто сам очень постарается.

Он снова закачался в знакомом танце, что-то зашептал. И скоро у шакала вместо передних лап появились руки, вместо задних лап - ноги, воло- сатиковская, с золотом во рту - голова. Но стоял он в сетке еще на четвереньках, и на правом ухе у него торчала рыжая шакалья шерсть.

– Спасибо!
– вскрикнула Светка.

– Спасибо, - повторило Облако.

– Говори «спасибо»!
– проурчал кот и цапнул Волосатикова за ворот, но тот стал жадно шарить по карманам и бормотать: - Ключи, ключи!

Моторыч рассмеялся, достал из рюкзака знакомую связку ключей, потряс ею перед Волоса- тиковым, и тот взвыл!

Светка вздохнула с презрением:

– А еще хочет быть человеком...

– Человек каждый лучик, каждый ключик отдает людям, - сказало Облако.
– Постарайся для людей...

– И для мышонка, и для мурашонка, - проурчал кот. Он это сам хорошо понял и, когда уплывали от Гречухина» посадил мышонка рядом собой. А мурашам, которые теперь спускались вниз по елке, подставил лапу, чтобы им не пришлось топать обратно сквозь тьму и грязь. Волосатиков притих. Быть человеком ему хотелось, но человеком с ключами! И Ветер просвистел:

– Конечно, быть с ключами приятно. Но - человеком! Каждым ключиком, каждым лучиком! Как Мишкин, как Солнышкин, как Гречухин!
– вдруг выпалил он и пожалел, что забыли спеть доктору прекрасную песню про него и про комаров.

– Говори «спасибо!» - снова проурчал Волоса- тикову кот, и тот каким-то щетинистым голосом выдавил из себя: «Шпа-шси-бо...

– А остальное - его дело, - сказал Жень и объяснил:

Или станет добрым малым,

Или будет век шакалом.

И полосатый Борька, вертясь на елке, с удовольствием повторил:

Или будет век шакалом,

Или станет добрым малым.

«Хорошо бы добрым... А вдруг?
– подумала Светка.
– Тогда и Патефоныч обрадуется: одним плохим человеком на земле стало меньше, хорошим больше! И способствовала этому его Светка- Светик-Светлячок ».

Волосатиков вдруг икнул, а Облако заторопилось:

– Ладно, забирайтесь! Вперед, братцы! Вперед, светлячки! Люди ждут!

И, поклонившись женьшеню, они отправились в завершающий путь.

СПАСИБО, БРАТЦЫ!

– Вперед, светлячки! Вперед, братцы!
– бормотал Ветер, мелькая то здесь, то там в своей прозрачной тельняшке. Вдруг его что-то осенило и он, поглядев на всех, кто нес сейчас горючее, живо сказал: