—говорил Эчук друзьям.

...На четвертый день рождества на двор к старой

Герасимихе пришли семеро ребят. Закипела веселая

работа. Прошло совсем немного времени, а поленница

напиленных и наколотых дров уже выросла

и в длину и в высоту.

Ребята пилят в две пилы. Попилят —отдохнут.

Во время отдыха Эчук рассказывает разные истории,

услышанные от помольцев. На мельнице всегда

много народа; пока ожидают очереди, чего-чего

не наговорят.

—Вот нижнетурекские марийцы рассказывали

одну историю,—начал очередной рассказ Эчук.— Однажды в рождественскую ночь Тропимова Ок-

сйна пошла гадать в баню. Поймала черную кошку.

В полночь налила лохань водой с краями, поставила

на пол посреди бани. Взяла в руки кошку, наклонилась

над водой и говорит, как требуется: <<Черная

кошка, черная кошка, покажи в этой воде моего

суженого. Хочу увидеть его лицо...>> Смотрит, смотрит

—ничего в воде не видит. Снова говорит: <<Кошка,

кошка, покажи суженого>>. И на этот раз ничего

не увидела. Вдруг в бане что-то загремело, повалилось...

Вскочила Оксина с лавки, бросилась бежать,

а от страху даже двери не видит. Налетела на

стенку, кричит: <<Пусти меня, дверь, не губи!>> Толкает

стену, а стена, конечно, не открывается. Уж так

испугалась, так испугалась! В окошко вылезла.

Прибежала домой, рассказывает матери: <<Меня

дверь из бани не пускала>>.

Ребята засмеялись.

—Ну и мастак ты рассказывать! —одобрительно

сказал Коля Устюгов Эчуку.—<<Меня дверь

из бани не пускала>>!

—А вчера один мариец из Олор вот какую

историю рассказал...—начал было Эчук.

Но тут его перебил Васли:

—Потом расскажешь, сейчас пора опять за

работу браться.

Вновь закипела работа. Одно за другим взваливаются

бревна на козлы, визжит пила, падают

опиленные плахи, их тут же подхватывают и раскалывают.

Васли с Веденеем взялись за толстое тяжелое

бревно, но поднять его не смогли.

—Эчук, Коля! —позвал Васли.—Помогите поднести

бревно.

—Может, лучше его на месте распилить? — предложил Эчук.

—На земле пилить неудобно,—сказал Веденей.— Ничего, вчетвером донесем.

Бревно было очень тяжелое, но вчетвером ребята

все же подняли его и понесли.

Когда подошли к козлам, Васли подал команду:

—Бросай!

Как раз в этот момент Эчук поскользнулся, нога

у него подвернулась, и он упал под бревно. Коля

и Васли уже отпустили свой конец, бревно поддерживал

один Веденей; если и он бросит бревно, оно

придавит Эчука. Инстинктивно Эчук оттолкнул

бревно от себя, и оно всей тяжестью навалилось на

Веденея, сбив его с ног.

—О-ой! —страшным голосом закричал Веденей.

Ребята бросились к нему. Подняли бревно, откатили

в сторону.

—Веденей, Веденей, тебе больно?

Но Веденей лежал закрыв глаза и ничего

не отвечал. Он только тяжело, с хрипом дышал.

Коля Устюгов со всех ног побежал за Канаем

Изваем.

Эчук встал на колени, наклонился над Веденеем,

слушает, как тот хрипит, и приговаривает, чуть

не плача:

—Ведюш, Ведюш, открой глаза, скажи, что

болит...

—Наверное, правая нога сломана, вон как вывернута,— сказал Васли.

Он хотел поправить ногу, но Эчук удержал его:

—Не трогай, ему больно будет!

Прибежали мать Веденея и Канай Извай.

—Ой, сыночек, ой, родненький, что с тобой

случилось?..—причитает мать, заливаясь слезами.

Канай Извай взял сына на руки. Веденей застонал.

Канай Извай понес Веденея, ребята пошли

было за ним, но он грубо остановил их:

—Вам чего надо?

К вечеру нога у Веденея распухла. Он метался

в жару, бредил, вскрикивал. Мать молчала, молчала,

наконец не выдержала и сказала мужу:

—Отец, надо звать фершала.

—Какого тебе фершала! —недовольно прикрикнул

на нее Канай Извай.—Молись, бог поможет,