– Никаких "вдруг". Я выйду за Павла, как и планировала. Максиму Георгиевичу все

равно, с кем ночи проводить. Переспал и забыл. А мне нужны серьезные

отношения. Я детей хочу.

– Тогда ты должна с ним поговорить. Я имею в виду Максима Георгиевича.

Расскажи ему про вас с Пашей, про свадьбу. Вполне возможно, что он просто

флиртовал с тобой. А узнав о том, что ты помолвлена... Уверена, он не из таких, кто

идет напролом. Он любит девушек доступных. Таких, как наша Елена

Вячеславовна, например. Вот увидишь, все будет хорошо.

– Ты права, - согласно кивнула я.
– Поговорю с ним и поставлю жирную точку в

конце этой дурацкой истории.

***

Переминаясь с ноги на ногу, я стояла на парковке, недалеко от машины директора,

в которой сидел озадаченный Павел, и ждала Максима Георгиевича. Директор

задерживался, а у меня уже зуб на зуб не попадал. Морозец в начале декабря

обычное дело, но одеваться по погоде я никогда не умела. Я подышала на

окоченевшие пальцы. Пашка посигналил и указал на место возле себя. Я покачала

головой и отвернулась, спрятав нос в складки шарфа. Платки и палантины были

неотъемлемой частью моего гардероба. Их у меня было дюжины две, наверное.

Сейчас этот зачастую декоративный аксессуар сослужил мне неплохую службу. Я в

несколько оборотов обернула его вокруг шеи и втянула голову в плечи.

Проклятье! Как же холодно!

– Александра Юрьевна?
– ко мне приближался Максим Георгиевич, поддерживая

за талию скользящую на своих гигантских шпильках Елену Вячеславовну.

"Он любит девушек доступных. Таких, как наша Елена Вячеславовна, например" -

вспомнились мне слова Инны. Я сморщилась. Надо же быть таким

неразборчивым! Елена Вячеславовна вешается на всякого, кто гордо именуется

"мужчиной". У нее на лбу написано "возьмите меня хоть кто-нибудь". Как можно

быть настолько бабником, чтобы спать с такими вот... падшими женщинами?

Тем временем Максим Георгиевич усадил свою спутницу в машину, что-то шепнул

ей на ухо, и, захлопнув дверцу, подошел ко мне. Его сузившиеся глаза оглядели

меня с головы до ног, задержались на покрасневших руках. Челюсти его сжались.

– Что вы тут делаете?
– не утруждал он себя любезностями.

– Мне нужно поговорить с вами.

– Здесь?

Я сглотнула.

– Да.

– Я слушаю вас, - скрестил он руки на груди.

– Максим Георгиевич, я не знаю, какие вы преследуете цели в отношении меня...
–

Он вскинул брови, я быстро продолжила: - То есть я, конечно, понимаю, для чего

вам нужны женщины. Но мою кандидатуру вы можете не рассматривать.
– У меня

наверное даже уши порозовели от смущения. Надо же нести такую чушь! - То

есть... я не то имела в виду. В общем, я хотела сказать, что... я помолвлена.

Я сосредоточенно рассматривала свои ботинки и не видела реакции Максима

Георгиевича на мои слова. Вряд ли его волнует, что там у меня с личной жизнью.

Ему глубоко наплевать, помолвлена я или нет. И зачем я только затеяла этот

разговор?

– Я его знаю?
– услышала я совсем рядом его голос, подняла голову и встретилась с

напряженным взглядом голубых глаз.

Я невольно посмотрела в сторону Паши. Перехватив мой взгляд, Максим

Георгиевич обернулся, его глаза слегка расширились.

– Павел Сергеевич?

– Да, - вздернула я нос.
– А что вас удивляет?

– Напротив.
– На его лице мелькнула слабая тень улыбки.
– Все как раз становится

на свои места. И давно вы встречаетесь?

– Полтора года.

– Понятно.

Он о чем-то размышлял.

– Ждите здесь!
– приказал он и направился к служебной машине. Подождал, пока

Елена Вячеславовна опустит стекло, сказал ей что-то, отчего на ее красивом лице

появилась капризная гримаса, протянул Павлу банкноту и вернулся ко мне.

Я посмотрела на Пашу, наши глаза встретились. Затем он завел машину, вырулил

со стоянки и, бросив на меня последний прощальный взгляд, уехал в неизвестном

направлении.

Что происходит?