— Ну, тебе виднее, — капитан с кряхтеньем забрался в машину. — Понадоблюсь, заходи… Я буду в отделении…

Сергей остался на опустевшей улице. Закурил. Ни о чем не хотелось думать. Ничего не хотелось делать. Опять опоздал…

Сердито швырнул над куренную сигарету, придавил носком ботинка и яростно вкрутил ее в землю… Конечно, по всем правилам нужно сейчас заняться нудной рутинной работой: обойти соседей, повстречаться с дружками Кости Климова, снова зайти в магазин… Но это и без него сделает местная милиция… Да и не так уж прост доблестный воитель с кастетом, чтобы демонстрировать себя местным жителям… Его почти оглушила неожиданная мысль: а что, если он нашел сундучок в доме у Кости Климова и теперь уйдет на дно… Но что-то воспротивилось этой догадке… Нет, Костя Климов — невинная жертва, он не мог украсть… Надо действовать. Теперь мой ход… Сергей не признавался себе, но очень боялся опоздать…

Он стоял посреди улицы, думал раздраженно и мстительно, а по спине пробегал легкий озноб — ощущение сквозняка после горячей ванны. Поначалу это затенялось бушевавшей злостью, но сейчас, чуть успокоившись, настороженно прислушался к этому ощущению: за ним следят! Он и раньше испытывал такое же гнусное чувство — взгляд за спиной, как дуло револьвера…

Круто обернулся. Улица жила своей деревенской неторопливостью: по бугристой дороге разгуливали куры, в пыльной канаве лениво потягивалась дворняга, две женщины в одинаковых цветастых платьях медленно удалялись, держась за руки, как девочки-подружки… Но он увидел… На противоположной стороне улицы в окне светелки блеснули линзы бинокля.

Сергей перешел дорогу, приблизился к дому, который венчала светелка, и резко рванул на себя калитку — далеко в сторону отскочила деревянная щеколда с изогнувшимся гвоздем, пробежал дворик, ворвался в прихожую, двумя прыжками пересек комнату, где примерзла к стене перепуганная женщина, быстро затопал по узеньким ступенькам наверх…

Посреди светелки стоял добродушный толстячок, лысый, лет шестидесяти, похожий на Санчо Пансо. На груди его висел облезлый морской бинокль.

— Вы ко мне? — спросил он нетвердо, опасливо, пытаясь изобразить на лице нечто вроде подобострастия. — По делу или так?..

Сергей протянул ему милицейское удостоверение. Толстячок, старательно шевеля губами, читал его фамилию, имя и отчество. Видимо, ему не хватило смелости прочесть все остальное, и он, улыбаясь одним уголком рта, вернул удостоверение.

— По делу, — ответил Сергей, заглушая в себе едкую досаду: никак не думал он, что встретит здесь такое безобидное домашнее существо. «Уж лучше бы за курами побегал по улице», — подумал, пытаясь посильнее уязвить себя. Разочарованно глянул в окно на серую дорогу, на покосившуюся избу Климова-младшего, потом перевел взгляд на массивный бинокль толстячка в пижаме, снова глянул в окно и, не спрашивая разрешения, опустился на скамеечку, притулившуюся к стене…

— По делу, — сказал уже по-иному, доверительно-вежливо. — В одном из романов Агаты Кристи человек, который все дни сидел у окна, сумел раскрыть преступление… Я знаю, что вы тоже раскрыли преступление, только почему-то решили остаться в тени и не рассказали о своем открытии работникам милиции…

Испуг на лице толстячка сменился удивлением. Теперь он был заинтригован, широко раскрыл рот, словно слушал именно ртом, а не ушами.

Сергей почувствовал: нельзя упускать это благодатное шоковое состояние, и обрушил на толстячка вопрос:

— Сознайтесь, вы видели, кто приходил к Константину Климову вчера вечером?

— Видел, — польщенно, не без гордости произнес толстяк, — Нет, вечером вчера не видел, а утром приходил…

— Какой он внешне?

— Ну… такой… небольшой… и без шапки.

— В чем был одет?

— Ну штаны… в костюме… ботинки были…

— Лысый? Густые волосы на голове?

— С волосами он…

— Какого цвета костюм?..

Боль огорчения отразилась на лице толстячка. Как хотелось ему обстоятельно и умно ответить на вопросы, но не получалось. Слова не шли.

— А в какое время он приходил? И долго ли пробыл у Климова? Помните?

— Ну… восьми не было… Зашел и скоро вышел от него…

— Этого человека вы раньше не видели?

Толстяк так расстроился из-за своего неумения говорить, что окончательно потерял дар речи, только усиленно мотал головой.

По выражению лица было видно, что он сам страдает от своей внезапной немоты, никак не может понять, почему слова ворохом сбились в горле и голос застревал там, между словами. В отчаянии он двинулся по светелке, как слепой, шаря перед собой руками… Наконец руки зацепились за серую массивную книгу, подняли ее и поднесли к Сергею. На книге была крупная надпись: «Вахтенный журнал».

Сергей раскрыл журнал, почитал выборочно его записи… Оказалось, милый толстячок уже много лет вносил в этот журнал главные события уличного масштаба, которые происходили за окном его капитанской рубки.

«13. Среда. Маруська Пашина повела своего порося на продажу. Получит, поди, рублей четыреста…»

«28. Воскресенье. Халипов побил жену. Ревет дура-баба, уходила бы от него, вон сколько мужиков без дела шастает».

«Диякону Варфоломею привезли на телеге три корзины еды разной, две бутылки и бочонок, видать с медовухой, аль с пивом… Ну и жрет же, чертов гусь, а проку нет, как Кощей Бессмертный…»