Она заглянула в его грустные глаза:

— Тебе плохо? Милый…

— Нет, нет… С тобою жизнь, счастье, тебя люблю… Разве может быть плохо возле тебя?

Долгий поцелуй прервал его речь. Она пододвинулась к краю широкого кресла.

— Сядь рядом, вот так! Как радостно возле твоего сердца. Почему наша любовь такая горькая? — с грустью спросила она.

— Любовь моя, счастье… Вот взгляни на эти седые волосы, на эти морщины…

— Но ты же моложе и прекраснее самых юных! Пять лет я люблю, мучаюсь, а ты всё уходишь от меня.

— Лада, радость моя, с этого часа мы не расстанемся. Всегда будем вместе.

Девушка поникла головой.

— Поздно. Там ждут помощи наши солдаты, раненые. Я должна ехать.

На другое утро на вокзале люди, провожавшие санитарный отряд Красного, Креста, увидели высокого седого человека в белом костюме. С букетом роз он шёл вдоль состава. Около крайнего вагона остановился, заглянул в окно и поднялся на площадку.

Лада была одна в купе. Она кинулась к Ронину. Обняв её за плечи, он вынул из кармана обручальное кольцо, надел на безымянный палец, крепко поцеловал:

— Дорогая, любимая… Пиши чаще…

Дверь стукнула, вошла старшая сестра. Ронин повернулся к ней.

— Сестрица, разрешите до Келеса пробыть здесь, проводить жену?

Некрасивая, но с умным лицом и проницательными глазами, настоятельница общины удивлённо посмотрела на Ладу, потом на Ронина и, сказав тихо: "Проводите. Проститесь…" — вышла из купе.

В небольшом дворике старого города под густой виноградной лозой, раскинувшей свои узорчатые листья над глиняным возвышением, сидели Арип и Рустам. Рядом у арыка Камиля обмывала холодной водой заплаканное лицо.

— Не дам сына! — говорила она сквозь слёзы. — Где это видано, чтобы шестнадцатилетний мальчик шёл на войну! Зачем, отец, вы позволили записать его…

— Э, беспокойная… — проговорил Арип. — Разве те, что ходят по дворам составлять списки, понимают что-нибудь… Им приказали всех переписать.

— Но Кадыр не живёт у вас, гостил только.

— Говорил я. Не слушают.

Издали донёсся гул голосов. Сидевший на крыше Кадыр крикнул:

— О-ёй! Людей-то! И старики и женщины… Все направляются к полицейскому участку… Полицейских бьют…

Камиля схватила свою паранджу и кинулась за калитку.

— Куда ты? — попытался остановить жену Рустам, но она даже не оглянулась.

— Боюсь, наделает глупостей Камиля, — покачал головой старик. — Ещё арестуют…

Рустам встал, снял висевшую на сучке виноградной подпорки рабочую куртку.

— Пойду выручать…

… Камиля пробежала мимо дома купца Саид-Алима, ворота были приоткрыты. Старик сторож крикнул:

— Скажи народу, женщина, что могут сюда спрятаться, если начнут разгонять казаки.

Камиля присоединилась к толпе, когда та уже ломилась во двор полицейского участка. Мужчины и женщины колотили палками и камнями закрытые ворота.

— Отдайте списки!..

— Почему не берёте детей богатых?!

— Не дадим на войну своих детей!

Камиля, расталкивая женщин локтями, протиснулась вперёд, к забору.

— Богачи за деньги продают наших детей начальству!

— Не дадим сыновей!

— Не пойдём на тыловые работы, лучше здесь смерть!

Раздался выстрел, и вслед за ним стон женщины.

— Бей полицию! — крикнула Камиля и кинула камень. Как он оказался в её руках, она не помнила. Следом полетели сотни булыжников. Гремели под ударами ворота, звенели разбиваемые стёкла окон.

Вдруг с гиком, на рысях, из переулка вынырнул казачий разъезд. Раздался залп поверх голов. Толпа замерла.

— В нагайки! — скомандовал урядник.

Казаки начали избивать людей, тесня их конями. Женщины отхлынули назад, и Камиля осталась одна на тротуаре. Лошадь сбила её с ног. Бородатый казак занёс нагайку, чтобы полоснуть свою жертву. Но не успел. Чей-то кулак ударил его по руке. Это Рустам подоспел жене на помощь. Он подхватил Камилю и вынес её в переулок. Перед ними гостеприимно открылась чужая калитка и, впустив, тотчас же захлопнулась.

— Бегите, дети, к соседям, вот через этот лаз.

Едва они успели нырнуть в дыру, как в калитку забарабанили казаки.

Камиля и Рустам уже бежали по отдалённой улочке. Потом окраиной нового города добрались благополучно домой. Возле дома Рустам, спросил:

— Что, баба-богатырь, будешь ещё бунтовать?!

Она внимательно посмотрела на него. Усмехнулась:

— Буду. Муж выучил…

— Что?! Откуда такие слова?

— Откуда… Разве я не знаю, что ты и твои друзья бунтовщики? Знаю, хотите царя прогнать…