И еще несколько сообщений на тему «люблю-не могу», стихи какие-то.

Ира захлопнула ноутбук, на негнущихся ногах добрела до дивана, упала на него.

Было ощущение, что небо рухнуло. Апокалипсис, конец света. Всё. Всё кончилось.

Ира не плакала, только бормотала и разводила руками. Невозможно было поверить в то, что муж полюбил другую женщину. Как, ее Женя думает о другой, мечтает о другой, спит – тоже с другой? Это что же они тогда в доме отдыха том делали, ее Женя и эта Лиля? Конечно, занимались любовью…

И непонятно, от чего хуже – от того, что муж изменяет, или что любит другую.

Тикали настенные часы. Обычно Ира не замечала их, а тут в ушах отчетливо звучало тиканье. Монотонный, глухой, равнодушный звук, похожий на стрекотанье стального кузнечика.

А ведь если подумать, ничего в мире не изменилось. Все те же вещи вокруг. Те же люди мимо ходят. В окружающем мире ни-че-го не изменилось от измены Жени (ха-ха, изменилось от измены, масло масляное!). Да и Женя, судя по всему, не особо страдал, у него же любовь неземная… Горе коснулось только ее, Иры, и Ленечки еще. Хотя Леня переживет. Да и Ира тоже переживет, любая боль со временем притупляется.

Только вот надоело каждый раз начинать жизнь с чистого листа. Только вот смысла в этом никакого нет.

Она одна, со своими страданиями и переживаниями, и никто ее не хочет понять.

– Леня! – позвала Ира хриплым голосом. – Леня, иди умываться, спать пора.

– Мам, еще рано! – весело закричал сын из соседней комнаты. – Я папу жду!

– Папа придет поздно. А я плохо себя чувствую.

– Ты заболела?

– Да, сынок, я заболела. Хочу лечь спать пораньше, – откликнулась она.

– Ну ла-адно… – сокрушенно произнес сын и пошел в ванную.

После того как сын лег и в квартире все затихло, Ира еще некоторое время лежала на диване.

Тикали часы.

Там, где-то далеко, муж целовал другую женщину и признавался ей в любви.

Этим вечером они дописали последнюю сцену.

Как дописали, принялись отмечать – там же, в том кафе, где и работали.

Лиля сидела напротив немного ошеломленная, счастливая. Отрешенная.

– Лилька, очнись!

– Устала, – призналась она. – Но Чащин что-нибудь да заставит нас переписывать, вот увидишь. Я его знаю.

– Ну, заставит и заставит. Главное – мы сегодня добили финал. Давай выпьем за наших героев, Машу и Пашу, которые разобрались со своими врагами и будут теперь жить долго и счастливо.

Евгений заказал шампанского. Он, в отличие от Лили, усталости не чувствовал. Наоборот, кровь бродила в жилах, искала выхода.

В кафе играла негромкая музыка, было еще полно посетителей.

– Разгульная жизнь московская… Сколько же тут бездельников!

– А может, это не бездельники, а как мы с тобой… отмечают свои победы.

– Лиля… – Он сжал ее руку. – Когда?

– Что – когда?

– Когда мы будем с тобой вместе?

– Я не знаю.

– Давай за нас, красивых и талантливых. – Они чокнулись бокалами. – Ты меня любишь?

– Я тебя люблю, – жалобно улыбнулась она. – Просто я нерешительная.

– Вот что. Давай так. Подождем решения Чащина. Как только он скажет, что сценарий его полностью устраивает и переписывать ничего не надо, мы объявим всем вокруг о нас. Обещай!

Лиля, замерев, смотрела на него испуганными, печальными глазами.

– Лиля! – строго произнес он.

– Хорошо. Я обещаю. Как только Чащин примет наш сценарий…

Они допили шампанское, потом Евгений поймал такси и поехал провожать Лилю. Опять остановились неподалеку от ее дома, стали прощаться под фонарем, светившим ярко среди деревьев, с которых еще не успела облететь вся листва. Евгений поцеловал Лилю в лоб:

– До завтра, мой ангел.

– Я не ангел! – засмеялась она.

– До завтра, мой демон. – Он опять поцеловал ее. – Мне все равно, кто ты. Я тебя люблю.

Лиля обняла его за шею, прижалась щекой к его щеке.

– Ну все, иди. Иди! До скорой встречи! – Евгений сам оттолкнул ее, не желая продлевать мучительное расставание.

– До скорой встречи, – сказала Лиля и убежала.

…Была половина второго ночи, когда Евгений вернулся домой. Открыл дверь своим ключом, осторожно разделся в прихожей. И увидел полоску света в комнате, где обычно работал.