Чтобы немного успокоить нервы и унять чувство тревоги – отхлебнула большой глоток из стакана. Жидкость, скользнув в желудок, не заполнила пустоты в груди.

Вика глянула на сцену. Ярослав заканчивал речь. Он обвел приветственным жестом собравшихся, поблагодарил за отличную работу в уходящем году, объявил, что завтра нерабочий день. Его глаза скользнули по собравшимся и встретились с её. Нет, ни на секунду взгляд не задержался, ни единый нерв не дернулся на его лице, но Вика поняла, что он уже знал, что она в зале. Он был прекрасно осведомлен, где она. Ей даже показалось, что нежность промелькнула в его взгляде. Какая же она дура! Сколько ещё она будет надеяться? Когда перестанет грезить наяву? Когда поймет, что ей не на что рассчитывать?

Ярослав медленно и небрежно спустился со сцены. Она краем глаза посмотрела: он сидел за столом с руководством компании, в глубине зала.

Вика замерла: ни жива – ни мертва. Что это? Шутка Вселенной? Или происки одного единственного человека? Как ей дальше себя вести?

Для выступления стали выходить поочередно руководители салонов: поздравлять, желать собравшимся всяческих благ.

Она отлепила язык от неба и прохрипела в ухо Наталье Николаевне:

– Выгорский, он что – акционер?

– Да. Ты разве не знаешь? – не прекращая жевать, удивилась начальница.

– Нет, – устало сказала Вика, – впервые слышу.

– Его отец стоял у истока создания первого салона. Ярослав Викторович уже после его смерти создал сеть.

– Он что, всем управляет?

– Нет. Он уже лет… несколько... назад назначил директоров. Сам остается только акционером. Конечно, в какой-то мере он контролирует деятельность. Я точно не знаю. На корпоративы он всегда приезжает. Традиционно.

Хорошо. А то уж она подумала, что он здесь из-за неё. Не то, чтобы попросить прощения. Вышвырнуть. Напряженность в мышцах ослабла. Минуты шли, люди кругом веселились, Вика механически улыбалась, кивая коллегам. Мужчины (да и женщины порой) бросали взгляды на её декольте. Ей было всё равно. Что за дикари? Гордо задрав подбородок, Вика сохраняла внешнюю доброжелательность – она знала, что все будут пялиться. Спина – палка, плечи назад. Ни капли сожаления, что у неё такой вызывающий наряд.

После поздравлений руководства показали ролик о новинках в мире автомобилестроения, потом говорил кто-то ещё, потом самодеятельность – работники пели и показывали сценки. Всё это усугублялось постоянными предложениями официантов каких-нибудь яств, отведать которые Вика была не в состоянии. Наталья Николаевна с удивлением смотрела на неё. Володя пошутил по поводу узкого платья. Она улыбнулась обоим, но сама мечтала сползти под стол. Вика чувствовала, что щёки горели. Она нестерпимо хотела превратиться в невидимку, испариться, исчезнуть с лица земли. Когда это кончится? Когда настанет время уйти? Она устало потерла лоб, чувствуя, как виски сжимает обруч.

На сцену вышли цыгане. Виртуозно-красивая солистка затянула романс, другая подхватила и они спустились в зал. Музыка и песня с каждой нотой набирали темп, а девушки принялись зазывать в хоровод. Наталья Николаевна встала и что было силы потянула её за собой. «Только этого для общего балагана не хватало!» – простонала Вика. Но как она не сопротивлялась – очутилась в длинной цепочке дрыгающихся тел. Любители цыганских развлечений змейкой обходили столы, завлекая всё больше людей. Крепкие руки сжимали Викины ладони. К счастью, проходя мимо столика Ярослава, она оказалась спиной к нему. Хотя Вика смотрела совсем в другую сторону, она точно знала, в какой именно момент была рядом с ним.

Пусть в пляске участвовала далеко не одна она, она чувствовала себя дешевой танцовщицей, выставленной перед богатым купцом. Она не смела поднять глаза от пола, чтобы проверить, смотрит ли он в её сторону. Ноги подкашивались, а руки не хотели слушаться. Всё тело от макушки до пят задеревенело, только сердце, всё ещё живое, словно бы в насмешку, бухало часто и громко.

Глава 17. Связь.

Боль, знакомая, как глазам – ладонь,

Как губам –

Имя собственного ребенка.

М.И.Цветаева

Наконец, цыганский танец закончился, и Вика смогла вернуться на место. Дрожа от негодования, она как бы невзначай пересадила Володю ближе к Наталье Николаевне: от греха подальше. Она ощущала на себе глаза бывшего мужа и воочию представляла его ухмылку. Неужели она здесь по его злому умыслу? Страх перед будущим и одновременно возмущение ввергали в оцепенение. Вика чувствовала себя измученной шумом и изобилием. Но гордая, она не показывала виду и улыбалась, для каждого находя приветливое слово. Медленная музыка сменялась быстрой, конкурсы – выступлениями. «Когда этот позор закончится?» – Вика приросла к стулу, сохраняя, несмотря на усталость, великолепную осанку. Подходили ребята, протягивали бокалы, желали счастья в новом году, все чокались. Вика улыбалась, кивала, кричала поздравления в ответ. Фотографы щелкали вспышками, и она старалась не отворачиваться. Воздух стал тягучим и с трудом проникал в легкие. Мышцы застыли. Несколько раз её пытались вытянуть на танцпол. Как же мерзко она себя чувствовала!

Мельком глянув на часы в очередной, наверное, сто первый раз, Вика повернулась к Володе:

– Как думаешь, если пляски уже разошлись, можно убегать? – на краю поля видимости она вдруг заметила Ярослава – он шел прямиком к их маленькой компании.

Что ему нужно? Что ей делать? Вика стремглав скомандовала Володе:

– Сейчас самое время позвать меня танцевать!

Ясный взгляд выражал недоумение: он и не собирался вставать. Как ни пленительна была соседка, Володина скромность, видимо, была сильнее. Вика вскочила и протянула ему руки с самой очаровательной улыбкой, на которую в эту минуту была способна. Она ждала, молча распахнув глаза, а сердце её отсчитывало шаги Ярослава. Казалось, прошел целый час, прежде чем водитель, преодолевая сомнение, поднялся. Она сглотнула и тут же двинулась в сторону площадки. Едва ступив на неё, Вика обернулась к спутнику и проворковала, теперь уже ободряюще: