Возвращаться во Францию нам предстояло на пароходе «Антильские острова», погрузившись в Сен-Жан-де-Порто-Рнко. Мы с Мадлен попытались ознаменовать свое пребывание там, дав концерт. Народу собралось мало. За исключением нескольких человек, в большинстве своем жители показались нам, скорее, безучастными. Мне видятся эти деревянные дома, один к другому впритык, довольно бедные с виду, мокнущие на сваях, с крышами, ощетинившимися телевизионными антеннами. Если не принимать во внимание пуэрто-риканский флаг, мы находились просто в колонии Соединенных Штатов. Я никогда не понимал духа колониализма, в том числе «экономического».

Пока судно возвращало нас в Марсель, я думал о том, что никогда еще так сильно не ощущал себя гражданином мира и в то жо время французом. «Быть французом и гражданином мира» — таков наш девиз. Эти путешествия давали мне новую родину — Землю, и при этом каждая страна, которую я проезжал, возвращала образ той, где я родился. Возвеличенный образ. Я постигал, насколько французская культура — достояние всех народов мира, французы же заведуют ею и, следовательно, за нее в ответе. Я ни разу не встречал завистливого взгляда у тех, кто нас принимал: напротив, казалось, люди рады убедиться, что это «общее добро» находится в хороших руках. (Разумеется, я обхожу молчанием некоторые выпады по указке извне, продиктованные политическими мотивами.)

Я узнал, что во всем мире учат французский язык главным образом чтобы понять Декарта, энциклопедистов, наших поэтов и французскую революцию. Она навсегда останется символом свободы. Да, путешествия по белу свету все больше и больше делали меня и французом и человеком всей планеты. Моя грудная клетка стала шире. Вот почему, когда я приехал в Марсель, сердце мое отчаянно колотилось: я возвращался в семью, родную семью, но... все же в семью!

По-прежнему не находя театра в Париже, мы были вынуждены снова уехать на год — скитаться по дорогам, морям, воздуху, по всему свету. Мы гастролировали в Европе, совершили второе турне в Америку. Помнится, в январе 1957 года при температуре — 40° мы были в Канаде, а в июле при температуре +60° — в Бейруте.

В Нью-Йорке мистер Даг Хаммаршельд оказал нам большую честь, «избрав» нас для выступлений в театре Организации Объединенных Наций, в Большом зале Ассамблеи. Выбор пал на «Мизантропа»! Мы развесили красивые ковры эпохи Людовика XIV, поставили бюст Мольера на ораторскую трибуну и играли вокруг своего «патрона», как будто спектакль шел с его участием. Что за наслаждение было слышать, как Мольер изрекал в ООН:

Везде предательство, измена, плутни, льстивость, 

Повсюду гнусная царит несправедливость. 

Я в бешенстве, нет сил мне справиться с собой...72.

Хаммаршельд ликовал. Он уступил нам свой кабинет под артистические уборные.

Роль театра аналогична той, какую шут играет перед своим королем. По свободе, предоставляемой шуту, судят о могуществе короля. Если король боится, шуту затыкают рот.

В наши дни король — это человечество.

Так пусть же человечество предоставит театру полную свободу выражения в знак того, что оно достойно править миром!

Мы продолжали работать над «Историей Васко» Жоржа Шехаде, которая создавалась в Цюрихе, потом Лионе, затем была пред ставлена на фестивале в Баальбеке. Одновременно я готовил «Замок» Кафки.

Что касается наших турне по Европе, они не прекращались, и, если отбросить хронологию, я мог бы подвести такой итог:

Италия: четырнадцать городов.

ФРГ: городов двенадцать — и, случалось, по нескольку раз в одном и том же.

Польша: между ею и нами существует особая близость. Обе наши страны не просто два народа, но две нации. Мужество, вера, ум и дух сопротивления выковали характер поляков и помогли познать себя — это помогает установлению связей. Польша еще с трудом оправлялась от ужасных страданий, и наше пребывание в Варшаве, Познани, Вроцлаве, Катовице, Кракове было необыкновенно волнующим. Именно в Польше, в 1958 году, мы узнали о возвращении к власти генерала де Голля.

Мы посетили также Румынию, такую латинскую, Чехословакию, с ее богатой духовной жизнью, Австрию и, конечно, Голландию, Бельгию, Швейцарию — словно и не покидали Францию. Ниже я расскажу о Греции, Югославии и, наконец, об Англии, где мы побывали раз шесть или семь. Подробный рассказ о каждой встрече, каждом обмене занял бы слишком много места в этой книге. Воспоминания, которые не умирают.

В октябре 1957 года мы наконец осели в Париже — на два сезона, но при этом не прерывали своих гастролей. Впрочем, для нас ничего не менялось: наши турне проходили через Париж — вот и все...

Театр Сары Бернар

Итак, А.-М. Жюльен приютил нас на несколько месяцев в театре Сары Бернар. Успех, с каким «История Васко» шла в Лионе, Швейцарии и Ливане, побудил нас открыть сезон этой прекрасной ньесой Шехаде, что предоставило нам возможность после годового отсутствия снова встретиться с нашими «дорогими» критиками.