Березин увлекся занятиями с разведчиками и вычислителями. Потом он решил включить в игру огневые взводы.

– Передавать на батарею!
– приказал лейтенант.
– Огонь!
– скомандовал он и взял бинокль.

Огневая не отвечала.

– Похоже, что линия цела, а трубку бросили, - неуверенно произнес Морщаков.

– Провода целы, - подтвердил запыхавшийся связист Раджабов, бегавший на линию искать повреждение.
– У них, наверное, обед.
– По смуглому лицу Хамры Раджабова стекали капли пота. Раскосые черные глаза удивленно смотрели на командира.

– Команды обедать не было, - нахмурился Березин.
– Продолжайте занятия.
– И, выйдя из окопа, пошел в сторону огневых позиций.

Он шел напрямик через поле. Минут через двадцать Сергей подошел к огневым позициям. Он еще издали увидел громадные стволы орудий, торчавшие из-под маскировочных сетей. Людей не было. Стояла удивительная тишина. «По-видимому, действительно обедают, хотя и не доложили», -додумал Сергей, подходя к крайнему орудию. За гаубицей стоял вооруженный боец. Увидев лейтенанта, он вытянулся, приветствуя его. Березин медленно обходил орудия. Маскировка была выполнена небрежно. Но надписи, сделанные мелом на щитах орудий, свидетельствовали о том, что здесь проходили занятия. У четвертого орудия его догнал Таиров.

– Слушаю тебя, - сказал он как ни в чем не бывало.

– Что это значит?
– резко спросил Березин.

– Огневики устали, отдыхают!
– ответил Таиров.

– Но ведь я, кажется, не давал команду отдыхать. Таиров невозмутимо пожал плечами:

– На огневых позициях старший я.

Березин едва сдержал себя.

– Сегодня учения всей батареи, а не одних только огневых взводов, - сказал он, стараясь не повышать голоса.

– Опять хочешь придираться?
– сощурился Гаджи.

– Лейтенант Таиров, - вскипел Березин.
– - Предупреждаю: если еще раз повторится подобное, будете строго наказаны за грубое нарушение дисциплины. Поняли?

– Понял!
– зло ответил Таиров.

– Вот так он и понял, - с горечью говорил Сергей старшему политруку Иващенко в тот же день вечером, рассказывая о том, как прошли батарейные учения.

– Ну, не вешай носа, товарищ комбат, - улыбнулся ему Иващенко.
– Я уверен, что все наладится. И Богданов того же мнения. Вы обязательно сработаетесь.

Богданов, хорошо разбиравшийся в людях, понимал, что стычки Таирова с Березиным порождены чувством личной обиды Таирова и что с течением времени, если, конечно, Березин будет вести себя умно и правильно, они прекратятся и обязательно уступят место взаимопониманию, товарищеской поддержке и дружбе.

Богданову, правда, было ясно и то, что работать сейчас Березину без двух командиров взводов было трудно, точно так же и Таирову было трудно одному командовать двумя огневыми взводами. И все же он не мог обещать командиру дивизиона Ерохину, который все время просил его о пополнении, дать в батарею Березина сразу двух командиров. «Пока дадим одного, на взвод управления.
– сказал Богданов.
– Ведь на весь полк прибыло только восемь...»

Встречу с прибывшими в полк лейтенантами - выпускниками артиллерийских училищ Богданов назначил на пятнадцать часов.

Как обычно, майор обстоятельно побеседовал с каждым из них. Он любил молодежь, и его всегда радовало прибывающее ежегодно пополнение выпускников. Вот и эти. подтянутые и молодцеватые, больше всего хотели произвести впечатление настоящих, знающих службу командиров.

А Богданов, глядя на юные лица лейтенантов, думал: "Совсем еще дети. Они, конечно, полагают, что, окончив училище, сразу сделались командирами. Но я-то знаю, что это не так. Здесь, в полку, только и начнется настоящая учеба. Кто-то из этих восьми, возможно, не выдержит, переживет минуты слабости или, еще хуже, разочарования. Последним особенно нужна будет помощь".

– Нам хотелось бы, -- вслух произнес Богданов, - чтобы каждый из вас нашел моральное удовлетворение в трудной и подчас далекой от романтики повседневлой работе с людьми. Ибо без этого невозможна служба... Коллектив полка поможет вам.

Майор всегда сам решал, кого и куда направить из вновь прибывших. Он хорошо знал своих командиров, и не случайно в батарею, где служили порывистый и горячий Березин, вспыльчивый, самолюбивый Таиров, был направлен особенно понравившийся Богданову подтянутый, уравновешенный и неторопливый в суждениях лейтенант Вячеслав Кирдяшкин. Домой Богданов пришел в хорошем настроении.

– Чему ты радуешься, Коленька?
– спросила жена.

– Радуюсь? Разве заметно? Впрочем, ты права, Манечка. Пополнение получили, наконец: молодые лейтенанты. Сегодня я познакомился с ними и направил в подразделения. Ты не представляешь, каких хороших специалистов готовят наши училища. Посмотришь на них - сердце радуется. Золотой фонд. Беречь их надо.

– И воспитывать, - лукаво улыбнувшись, вставила жена.

– Обязательно. Ты не смейся, Манечка, воспитание - великое дело. Ты и сама это не хуже меня знаешь.