— А полгода назад какой был век, атомный или каменный? — не без яду спросил Башир.

Хусей покраснел, но продолжал разыгрывать друга:

— Нет, я что сказал, то сказал.

Он отвернулся, скрывая улыбку, а Башир обиделся:

— Верно говорят: чтобы узнать человека, надо с ним пуд соли вместе съесть.

Хусей рассмеялся в открытую:

— А еще учил меня не вспыхивать по пустякам.

— А ну тебя! — с облегчением сказал Башир, но тут же засуетился: — Вон она, иди...

Хусей зашагал навстречу Ханифе.

Валя чувствовала себя так, будто родилась заново, — столько радости внес в ее жизнь годовалый малыш, которого недавно привезли к ним с Жамий. Мать Назира уговаривала ее быть спокойней — она и сама присмотрит за мальчиком, пусть Валя отдыхает больше. Но Валя готова и по ночам не спать, только бы хорошо было мальчику, только бы он не плакал. Жамий то и дело отирает слезу, глядя на хлопоты Вали: «Бедная ты моя, сама-то еще как ребенок! Надо же было случиться такому в жизни!»

— Ты что, мама? — встревожилась Валя, увидев, что Жамий смахнула слезу. — Что с тобой?

— Это тебе кажется. Мы с тобой договорились не плакать больше.

— Да. Год прошел. Уже год прошел с того злосчастного дня, — горько сказала Валя.

— Прошел. Не холодно мальчонке?

— Нет, — ответила Валя, но все же подошла взглянуть на спящего ребенка и задумалась.

«В школе тоже говорили, год прошел, можно снять траур. Нет, я свой траур не сниму до самой смерти. А сына попрошу, чтобы похоронил меня рядом с Назиром... Сына... — Валя подняла голову. — Нужно дать ему имя, новое имя. Как же назвать его?»

Асхат избран первым секретарем райкома комсомола. Бабушка Ариубат чрезвычайно была этим огорчена.

— Ариубат, я думала, Асхат скоро будет дома, а видишь, что вышло?

— Бабусенька, ничего не поделаешь.

— Клянусь Адемеем, Ариу, ты, наверное, сама хочешь переехать в район?

— Нет, бабушка, как же я покину вас? — успокаивала старушку Ариубат.

— Ох, как мне хочется хорошенько отругать Азамата! Зачем он отпускает сына?

— Что ты, бабушка, он подумает, я тебе сказала это.

— Пусть думает, что хочет! А кто подумает о тебе, о твоей жизни?

Заплакал проснувшийся Батырчик, и бабушка, забыв о том, зачем она пришла в дом к Азамату (а она действительно собиралась потолковать с ним по-свойски), принялась успокаивать мальчика.

В это время появилась Ханифа, явно чем-то обеспокоенная.

— Дайте мне Батырчика, — попросила она и начала тормошить племянника.

Бабушка собралась уходить. Ханифа пошла ее провожать, Ариубат осталась с сыном.

Ханифа вернулась скоро. Рассказала Ариубат о разговоре с Хусеем. Ариубат рассмеялась:

— Вот почему твой брат хвалил Башира!

Ханифа схватилась за сердце:

— Асхат знает?

Ариубат поняла, что Ханифа, всегда такая бойкая, волнуется, и поспешила успокоить ее:

— Нет, нет я шучу.

— Ох, чуть сердце не выскочило!

— Отчего же?

— Стыдно.

— Скажи на милость! Ну, хорошо, а что же ты ответила?

— Ничего.

— Как это?

— Сказала, чтобы с Асхатом разговаривали.

— Зачем же? То ты боишься, что Асхат знает, а то сама к нему посылаешь. Он удивится, чтобы не сказать больше.

— Почему?

— Да ведь это твое дело, тебе и решать.

— Ты права, но я, конечно, хочу с Асхатом посоветоваться.

— Совсем ты голову потеряла, Ханифа! Советуйся с братом, но советуйся сама. Ты знаешь, что комсоргом здесь остается Башир?

— Нет.

— Ну вот... Вообще, ты-то что думаешь?

— Он мне нравится. Но я не знаю кабардинских обычаев.

— Какие там особенные обычаи? Такие, как у нас. Язык только другой.

— Башир... — Ханифа снова покраснела. — Он говорит по-балкарски.

— Жемталинцы все знают балкарский. Парень хороший. Давай, если хочешь, вместе поговорим с Асхатом.

— Нет, ты одна. А потом мне все-все перескажешь. Ладно?

— Даю слово.

Ханифа пошла было в другую комнату, но на пороге задержалась, спросила:

— Ариубат, ты слышала, Валентина Павловна ребенка взяла?

— Слышала.

— Бедный Назир! Мы его никогда не забываем. Фаризат нашла его карточку, повесила в рамке на стену. Конак горюет о нем ужасно.

— Кто же о нем не горюет? Парень был замечательный.