— Поешь немного — я и уйду. Ты ведь знаешь; сколько у меня работы, а вот приходится сидеть подле тебя и уговаривать, как малое дитя... От дел отрываешь.

Хитрость Фаризат подействовала:

— Ну, ладно, давай сюда, — недовольно пробурчал старик и взял чашку из ее рук. С трудом сделал один глоток, другой, третий...

— Поверь, Паризат, не могу больше, — и протянул ей кружку. Он выговаривает имя девушки по-своему, на старинный лад.

— Ну, тогда попей немного теплого молока, оно пойдет легче, — тут же подсунула ему девушка другую кружку.

— Вижу, ты от меня не отстанешь! — И Конак неожиданно для самого себя глоток за глотком выпил все молоко...

— Спасибо, отец! Порадовал ты меня. Теперь я вижу, что в самом деле поправляешься. Я пойду, дела не ждут! — И, довольная своей изобретательностью, Фаризат вышла от больного. Впрочем, она тут же подослала к нему Ханифу.

Увидев «стрекозу», Конак немного приободрился: она-то уж не станет его заставлять есть и пить, как другие...

— Где ты была, девочка? — обращается к ней старик. — Что не заглянула ко мне с утра ни разу?

Хорошо проинструктированная Фаризат, Ханифа серьезно отвечает:

— Как ты слег, столько стало работы, еле управляемся. Ищу вот Фаризат, а она, оказывается, ушла отсюда...

— Бедные, вы бедные, — сокрушается старик, — сколько я вам лишних забот причинил.

А Ханифа уже подбирается к нему, спрашивает вкрадчиво:

— Может, чего-нибудь поешь, Конак?

Старик никак не ожидал от нее такого вероломства:

— Поверь, Ханифа, если я чем и болен, так только оттого, что ем слишком много. Ты бы послушала, как Паризат уговаривала меня, прямо насильно втолкнула еду в глотку... Аллах даст, завтра поднимусь.

— Завтра приедет доктор. Он лучше нас с тобой знает, когда тебе вставать.

— А как коровы, Ханифа, наедаются досыта?

— Да, едят вволю.

— А телята?

— Что им делается! Подрастают. Бегают, целыми днями, резвятся.

— Хорошо. Прежде телят этой породы называли «заводскими».

— Как ни называй, а телята в самом деле прекрасные.

— Что-то Османович не приезжает? Вот бы порадовался...

— Или у тебя дело какое есть к нему?

— Есть и дело...

— Приедет, не беспокойся. Он же знает, что пока с тобой не посоветуется, у него у самого дела не пойдут на лад. А зачем он тебе понадобился?

— Хочу поручить ему, чтобы купил мне очки в Мескуа, — рассудительно отвечает Конак, — видеть что-то плохо я стал...

— Вот те раз! — хохочет Ханифа. — Глава района поедет в Москву за очками для Конака.

— Зачем самому ехать, пошлет кого-нибудь,

— За твоими очками?

— Мне — очки, другому еще что-нибудь. Мало ли...

— А здешние очки тебя не устраивают, подавай московские?

— Как ни говори, а таких очков, как в Мескуа, наверное, больше нигде не найти...

И пошел-поехал Конак... Стал, в который уж раз, рассказывать о московских чудесах — о высотных домах, которые упираются в небо своими крышами, что твои горы. О подземных городах метро, и, конечно же, о маленьких деревянных домиках, которые сами собой возносят человека на десятый этаж...

Ханифа обо всем этом знает и сама, но слушает старика, не перебивая: пусть выговорится. Раз говорит — значит, сил прибавилось. И только, когда речь зашла о лифтах, рассказала Конаку о канатной дороге на Чегет. Старик удивился:

— Как же так — кресла сами идут по канату и не срываются вниз?

— А твой деревянный домик? Люди, что ли, на руках его наверх поднимают?

— Говорили, будто он поднимается с помощью воздуха.

— Да нет же! И лифты, и канатная дорога работают на электричестве.

— А если ток выключится, что тогда? Все кресла попадают вниз?

Ханифа, как умеет, объясняет старику устройство канатной дороги. Конак недоверчиво покачивает головой, но все же решает в будущем непременно поехать посмотреть на это диво своими глазами, потому что, как говорили наши предки, «лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать...» И, что вы думаете, Конак не усядется в это самое кресло? Еще как усядется. Что он — хуже других, что ли!..

Азамат съездил в питомник и привез оттуда целую машину саженцев. Новые сорта яблонь. Часть из них он раздает колхозникам для посадки на приусадебных участках, а остальные посадят в колхозном саду.

Старый Ачахмат тоже пришел полюбоваться на будущие плодовые деревья. Он от души удивляется: «Где это Азамату посчастливилось получить такое богатство? Неужели бесплатно раздают — приходи и бери?»

— Почтенный Ачахмат, — торжественно обращается к старику Азамат, снимая с машины стройный и красивый саженец, — от имени жителей нашего аула прошу тебя посадить эту молодую яблоньку там, где ты найдешь нужным.

Ачахмат польщен оказанной ему честью. Держа саженец обеими руками, он внимательно осматривается.