Стасов познакомил Шаляпина с А. К. Глазуновым, учеником Римского-

Корсакова и его младшим товарищем. Прошел всего лишь месяц с того момента,

как на сцене Мариинского театра начал свою сценическую жизнь балет

Глазунова «Раймонда» — лучший, по мнению Стасова, русский балет.

Уезжая из Петербурга после окончания гастролей, Шаляпин знал, что в

городе у него есть друзья. Отныне всеми своими надеждами и успехами он стал

делиться со Стасовым. Необычайно трогательны, полны душевного тепла все

письма, записочки, телеграммы Шаляпина в Петербург Стасову и ответные в

Москву. Шаляпин спешил сообщить Стасову свои музыкальные впечатления,

рассказать о радостях и огорчениях. Петербург с этих пор приобрел особую роль

в жизни певца. Хотя его дом — Москва, место приложения творческих сил —

Мамонтовская опера, но в Петербург он теперь стал стремиться, как никогда.

* * *

Окрыленный успехами петербургских гастролей, Шаляпин был захвачен

нозыми планами. В Москве он сблизился в ту пору с молодым Сергеем

Рахманиновым, который работал в Мамонтовской опере дирижером. Они

оказались ровесниками. Но Рахманинов был внутренне зрелее и образованнее

певца, и дружба с ним очень многое дала Шаляпину.

Летом 1898 года Шаляпин и Рахманинов жили на Даче у друзей в селе

Путятине Ярославской губернии. 7 июня в маленькой деревенской церквушке

Шаляпин обвенчался с Полой Торнаги.

«После свадьбы мы устроили смешной, какой-то турецкий пир: сидели на

полу, на коврах и озорничали, как малые ребята, — писал позже Шаляпин. — Не

было ничего, что считается обязательным на свадьбах: ни богато украшенного

стола с разнообразными яствами, ни красноречивых тостов, но было много

полевых цветов и немало вина.

Поутру, часов в шесть, у окна моей комнаты разразился адский шум — толпа

друзей с С. И. Мамонтовым во главе исполняла концерт на печных вьюшках,

железных заслонах, на ведрах и каких-то пронзительных свистульках. Это

немножко напомнило мне Суконную слободу.

— Какого черта вы дрыхнете? — кричал Мамонтов. — В деревню

приезжают не для того, чтобы спать. Вставайте, идем в лес за грибами.

И снова колотили в заслоны, свистали, орали. А дирижировал этим

кавардаком С. В. Рахманинов».

«Это был живой, веселый, компанейский человек, — вспоминал о

Рахманинове позднее Шаляпин. — Отличный артист, великолепный музыкант и

ученик Чайковского. Он особенно поощрял меня заниматься Мусоргским и

Римским-Корсаковым. Он познакомил меня с элементарными правилами

музыки и даже немного с гармонией. Он в общем старался музыкально

воспитать меня».

Рахманинов разучивал с Шаляпиным новые партии. Они вместе пришли к

дерзкой мысли — поставить «Бориса Годунова» Мусоргского. В то памятное

лето Шаляпин просто влюбился в эту оперу, он знал наизусть все сольные и

хоровые партии, все оркестровые темы. Его увлекала не только музыка.

Глубокий интерес Шаляпина вызывала и эпоха, отраженная в «Борисе

Годунове». Он прочел немало исторических сочинений о том времени.

Новый сезон в Мамонтовском театре начался репетициями сразу трех опер

— «Юдифи», «Бориса Годунова» и «Моцарта и Сальери». Шаляпин был занят

во всех спектаклях и работал чрезвычайно много. Длительных и кропотливых

поисков выразительных оттенков потребовала от певца партия Сальери. Вместе

с Рахманиновым певец по многу часов проводил за роялем, отыскивая верный

тон исполнения. Добиться в опере выразительности драмы, слить оперу с

драмой — об этом мечтал Шаляпин, выходя в конце ноября 1898 года на сцену в

роли Сальери.

Наутро после премьеры в Петербург полетела телеграмма: «Публичная

библиотека. Владимиру Васильевичу Стасову. Вчера пел первый раз

необычайное творение Пушкина и Римского-Корсакова «Моцарт и Сальери»

большим успехом. Очень счастлив, спешу поделиться радостью. Целую

глубокоуважаемого Владимира Васильевича. Пишу письмо».

Шаляпин выполнил обещание только через полтора месяца, и Стасов,