– Да что ты такое?
– хрипло проговорил он.

– Ничего, - слезы потекли по ее щекам, а голова безвольно опустилась вниз. И ни капли страха - он не ощущал от Лили ни единого отголоска.

– Ты хочешь умереть? Тогда зачем встречалась с Синглафом?

– Я наткнулась на него в баре, в который ты меня приводил. Откуда я знаю, почему вы, две противоположности, на всей земле выбрали один и тот же чертов бар!
– Она вскинула голову, и теперь ее глаза сверкали почти так же, как еще недавно у Самаэля.

– Кетани?
– неуверенно улыбнулся падший.

– Да, - шмыгнула носом Лили, вытирая слезы.

– У этой крылатой твари есть вкус, - заметил падший.

– Он не говорил о тебе того же, - вздохнула Лили, - хотя, собственно, он вообще ничего внятного не говорил.

– Он ходит в бар?
– с запозданием изумился Самаэль.

– Не ходит, скорее, надирается в стельку.

– Зачем?
– крылья опали и исчезли за его спиной. Их вновь окружил привычный интерьер спальни Ника.

– Не может смириться с поражением.

– Каким?

– Самаэль…

– Что такое? Светлейшего угораздило?

Лили посмотрела на него с недоумением:

– Куда угораздило?

– Познать реальную любовь, а не абстрактную, - горькая усмешка заиграла на губах Самаэля.

– Да что ты такое говоришь?
– вскипела Лили. Синглаф больше не был ее наставником, но она не могла допустить, чтобы кто-то оскорблял светлейшего в ее присутствии.

– Простите-простите, - развел руками Самаэль, - что посягнул на его святейшество, - и гадко засмеялся.

– Он сердит на то, что я подвела его!
– возмутилась Лили.

– Чем подвела? Тем, что спасла его задницу?

– Ты… - Лили не нашлась, что сказать, только смотрела во все глаза на падшего.

– Да, я знаю, - кивнул он.
– Наивно было думать, что я не выясню.

– И ты не сердишься?

– Да он нам ни к черту не был нужен, но что-то надо было делать, - падший крутанулся по комнате.
– Ник сходит с ума и бросается в кокон, Небирос запирается в своем колодце, Синглаф становится завсегдатаем бара - а ты интересный человек, - Самаэль прищелкнул языком.

– Не надо, не начинай, - попросила Лили, но он будто не слышал.

– И кто следующий?

– Надеюсь, что я, - Лили развернулась и бросилась в открытые двери. Его последние слова слишком совпадали с ее собственными мыслями. Она снова становилась причиной необратимых бед, и как всегда, не представляла, как все исправить.

39

Ноги сами привели ее к нижним слоям. Лили застыла перед входом в слои, а руки привычно потянулись в их сторону, чтобы дотронуться до врат и посмотреть, какой из них свободен. Может, ей и правда лучше зайти в один из них и обрести навеки покой, став бесформенной тварью без прошлого и без сомнений, без мучительных воспоминаний, раздирающих душу на части. Что лучше: такая жизнь, как у нее, или вечная кома? Но даже твари что-то ощущали, их что-то по-прежнему мучило, иначе к чему бы им так стремиться к трусклу, этим проклятым черным ягодам. Хотя, возможно, трускл означал лишь отдых, своего рода сон для скользящих, ведь тяжело бесконечно меняться, им тоже иногда нужен покой. Рука коснулась камня, и тот откликнулся - она знала, какие из слоев свободны, и они манили своей пустотой и первозданностью, в них можно было возродить свои мечты и фантазии, прошлое, сбывшееся и несбыточное, создать то, чего больше никогда не будет и улыбаться, беззаботно, счастливо, забыв обо всем на свете.

– Не надо, - холодные пальцы накрыли ее руку и оторвали от стены. Лили даже не вздрогнула - ее мысли слишком устремились к несбыточному. Наверное, еще немного, и она смогла бы проникать в слои сквозь стены, и идти к пустым сквозь полные, не замечая ничего на своем пути. Как лунатик или заведенная кукла, чей ключик прокрутил до предела хозяин и позабыл - и та лишь шагает и шагает вперед, уже не помня ни причины, ни смысла, но еще храня тепло его рук.

Свет больно ужалил глаза Лили, когда она попыталась посмотреть на незнакомца.

– Светлые уже способны спуститься до дна?
– Тревога заставила ее пробудиться от манящего сна. Мысли запрыгали в голове, как испуганные воробьи: неужели то, что говорил Гарус - правда? И ад вокруг изменился, а она ничего не заметила, погруженная в свои страдания? Светлые ведь никогда, даже в ту пору, когда существовала брешь, не опускались так глубоко. Или, находясь внизу, она своим присутствием создавала новую брешь?

– Нет, - свет качнулся и застыл вновь, когда незнакомец, очевидно, покачал головой.

– Ты не мог бы приглушить сияние?
– удрученно попросила Лили, скорбя в глубине души, что ей приходится просить о подобном.

– К сожалению, нет, - отозвался он, - я не вполне еще освоился…

– Новенький, - вздохнула Лили, вспоминая своих братьев. И вдруг ее осенило: это и был никто иной, как один из ее братьев, подопечный Синглафа. Лили вздохнула еще тяжелее. Светлейший не мог смириться с поражением - он попросту его не принимал. Приставил к ней соглядатая, или спасителя, если судить по его меркам.