– Мисс де Веро?

Я резко перевожу взгляд на человека, чья тень падает мне на лицо. Не помню, как он подошел. Зато я помню его лицо. Кристофер Обервилль невероятно красивый мужчина. У него аристократическая внешность, не скрываемая даже белым халатом. Черные волосы и голубые глаза. Горбатый нос, будто профиль одного из римских служителей.

– Адора…

– Что вы здесь делаете? – Холодно спрашиваю я. Смотрю на Обервилля и медленно поднимаюсь на ноги. – Где моя подруга?

– Она в порядке.

– В порядке?

– Да. Лиза потеряла много крови, но в целом ее состояние стабилизировалось.

«Стабилизировалось» - эхом проносится в моей голове, и я судорожно выдыхаю. Не знаю, что на меня находит, но я начинаю дрожать. Киваю, протираю руками лицо и робко пошатываюсь назад, порывисто опустив налившиеся свинцом руки. В какой-то момент я решила, что у меня больше нет подруги. Нет это рыжей бестии, верующей гороскопам. И ее смеха больше нет, и манеры кусать губы. Я зажмуриваюсь.

– Тебе нужно отдохнуть, - низким голосом советует Кристофер. Его рука внезапно оказывается на моем плече, и я распахиваю глаза. – Ты устала.

– Устала, - соглашаюсь я, отстраняясь. – От того, что все мне лгут. Лиз бы никогда не порезала вены. Она бы ни за что не решила покончить с собой.

– Иди домой, Адора.

– Нет, стойте. – Я хватаю Обервилля за локоть и недовольно свожу брови. – Вы ведь знаете, вы понимаете меня! Лиза не сама это сделала, она не могла.

– Это не имеет значения, - мужчина покачивает головой, - не вмешивайся.

– Что вы имеете в виду?

– В официальном заключении твоя подруга предприняла попытку покончить с собой, и я ничего не могу с этим сделать.

– Но, мистер Обервилль, подождите, вы же понимаете, что это полная ложь! Скажите мне правду. Пожалуйста.

– Зачем тебе правда? – Едва слышно отрезает мужчина. Он глядит на меня голубыми, широкими глазами и практически страдальчески выдыхает. – Держись подальше от этого. Ты не должна вмешиваться, иначе пострадаешь.

– Вы знаете, кто это делает? – Ошеломленно вспыхиваю я. – Скажите мне. Я должна знать. Иначе все это будет продолжаться снова и снова. Прошу вас!

– Я не знаю, Адора. Я ничем не могу тебе помочь. Иди домой.

– Но как же Лиз? Ее пытались убить, верно? – Мы смотрим друг на друга. – Верно?

Мужчина стискивает зубы. Осматривается и шепчет:

– Шрамы глубокие, кривые. Чтобы оставить такие нужно приложить много силы, а у твоей подруги, увы, такой силы нет.

Он больше ничего не говорит. Я застываю с распахнутыми глазами, а он уходит, так и не посмотрев на меня. Гляжу ему в след. Его белый халат развивается по воздуху. Руки в тисках сжимают папку с документами. Высокий, умный и совершенно сломленный. Лжет, чтобы больше никогда не угодить в ловушку, и из одних цепей попадает в другие.

Убийца не он, и не его сестра. Дэбра Обервилль ни за что бы ни подставила родного брата. Я так думаю. Но тогда остается отец Конрада. Какой ему прок погружаться в те дни, когда жизнь была игрой на везение: узнают или нет, осудят или примут. Никто бы не стал действовать себе во вред. Если события той ночи раскроются, пострадает не только моя семья, но и семья Бофорта, и тогда в чем смысл?

К Лизе меня не пускают. Я смотрю на нее сквозь стеклянную перегородку, и сердце у меня сжимается от дикого страха. Ее рыжие волосы обрамляют бледное лицо. Хрупкая и маленькая она похожа на спящую красавицу. Кто же сделал с ней такое? Зачем? Неужели причина лишь в том, что она моя подруга? Убийца действует, не причиняя боль мне, но причиняя боль тем, кто находится со мной рядом. Чего он добивается? Чего хочет?

Я прихожу домой, сопровождаемая охраной. Отец приказал, чтобы меня довезли из больницы и провели вплоть до комнаты. Волнуется? Странно.

Я сажусь на кровать и свешиваю вниз руки. Смотрю в окно – на улице совсем темно, не видны облака, деревья, коттеджи – и поникаю. Кто бы мог подумать: еще чуть-чуть, и я бы потеряла дорогого мне человека.

Неожиданно дверь в мою комнату открывается. Я смотрю через плечо и растерянно замираю. Мэлот мешкает на входе, однако затем со вздохом пересекает порог и бредет ко мне, засунув руки в карманы джинс. Он садится рядом и сплетает в замок пальцы.

– Как она?

Я пожимаю плечами. Не знаю, что ответить на этот вопрос.

– А как ты?

Усмехаюсь. Смотрю на брата и замираю. Мне неожиданно становится страшно. Что если я потеряю его? Что если все люди, которые мне дороги, начнут уходить? Как я смогу с этим жить? Отвожу взгляд, покачиваю головой и вдруг понимаю, что глаза наполняются слезами. Нет, только не при Мэлоте! Я не должна…, я…

Слезы катятся по щекам. Я порывисто их вытираю и шепчу:

– Прости.

– Дор…