– Короче, заблокировали этот Guardian! – сообщил Зимин. – Заблокировали через код доступа. Поэтому сигнал не дошел ни до телефона Булгакова, ни до пульта охраны.

– Как? – удивился Глинский. – Никто этого кода не знал, кроме Астаховой.

– Это ты так решил, непонятно с чего, – мрачно произнес Зимин, плюхаясь в кресло на колесиках и, оттолкнувшись ногами от стола, прокатился через весь кабинет. – Практически любой из них мог узнать код активации Guardian. А твой дружок Булгаков знал его с самого начала.

– Ты говори, да не заговаривайся, – рявкнул Глинский. – Он мне отца спас.

– Ничего личного, – поднял Зимин ладони, – но факт остается фактом. Код он знал и заблокировать устройство мог лег-ко!

– Чушь какая-то, – мрачно произнес Глинский, – просто чушь. На фиг он его тогда покупал?

– Ну уж не знаю… А что касается остальных – суди сам.

Он достал из кожаной папки блокнот и зашелестел страницами.

– Значит, так. Проще всего заблокировать код было бы Рыкову. Его компания «Просперити инкорпорейтед» тесно сотрудничает с фирмой «Анкор», которая обеспечивает спутниковую связь. Но лишь последний дурак признается в таком вопиющем нарушении конфиденциальности. А учитывая тот факт, что Рыков, по общему признанию, компьютерный гений, так ему и обращаться особо никуда не надо.

Далее. Мне удалось выяснить, что Андрей Орлов по молодости, скажем так, лет десять назад, баловался разными хакерскими штучками. Прищучить его тогда не удалось, но запашок остался. Ему базу данных этой фирмы взломать – раз плюнуть.

– А Ланской? – хмуро поинтересовался Виктор.

– С ним вовсе забавно. Он никогда не рекламировал своих способностей в работе с IT. Но я посетил его офис. Шикарный у него, надо сказать, кабинет. И комп крутой, сразу видно.

– Что, он тоже в прошлом – хакер?

– Нет, у него двоюродный брат в «Анкоре» работает, и не кем-нибудь, а коммерческим директором. Класс, а?

– Ты с ним говорил?

– Говорил, а что толку? Знать ничего не знаю, ведать ничего не ведаю. Что уж говорить о персонале «Анкора» – каждый за место трясется, никто не признался.

– Не нравится мне все это, – нахмурился Глинский, – совсем не нравится. Скорее всего, сама фирма здесь не при чем. Сведения убийца почерпнул из другого источника. Куда, например, делась бумажка, на которой Булгаков записал этот злополучный код? – он схватил мобильник. Номер Булгакова был занят.

Через пять минут Виктор все же дозвонился. А еще через пару минут узнал, что бумажка та осталась лежать на столике в пабе «Вильям Басс». В лучшем случае, в пепельнице, в худшем – прямо на столе.

Наконец, Антон собрался с духом. Откладывать разговор далее было нельзя – он ясно видел, что любимая находится на грани нервного срыва.

– Я хочу, чтобы мы вернулись на Олимпийский, – твердо произнес Антон, беря Анну за руку.

Он прервал затянувшееся молчание, которое повисло во время завтрака, после того, как Анна налила кофе. Стояло раннее утро, но уже было не продохнуть, а горелая вонь въедалась в одежду и волосы. За окном висело густое марево, за которым терялись очертания дома напротив.

Противомоскитные сетки на стеклопакетах немного задерживали смог, но через них не могло пробиться ни малейшего дуновения ветерка. Мощный вентилятор выбивался из сил, но, по сути, только гонял по кухне густой, словно спрессованный воздух. От необходимости ехать на работу становилось тошно как Антону, так и Анне. Спасала мысль о кондиционированных помещениях, но до них еще надо было добраться по безнадежным раскаленным московским пробкам.

– Не могу представить, что мы туда вернемся, – прошептала Анна. – Мне страшно туда возвращаться. Эта дыра на стене…

– Дыры больше нет, – он погладил Анну по голове, – я сделал ремонт.

– Когда ты успел?!

– Хм, надо было себя занять чем-то, пока ты пропадала со своей чокнутой примадонной. Я занялся ремонтом. Теперь в гостиной – полный порядок. Такую же ткань оказалось найти невозможно, и я сделал зеркальную стену. Она здорово расширила пространство. Тебе понравится – ты ведь любишь зеркала.

– Куда его еще расширять? – охнула Анна. – Гостиная и так размером с мою квартиру.

– Ну, а теперь выглядит, как две твоих квартиры, – улыбнулся Антон. – Еще я частично поменял паркет и купил новый диван – классный, обитый белой кожей.

– Ты молодец, – искренне похвалила его Анна, но потом светлые глаза ее померкли, подернутые вновь нахлынувшими тоской и страхом. Она тяжело вздохнула, представив, как вновь войдет в тот дом – в дом, где она была так счастлива несколько лет, и где поселились ужас, боль и ложь. Но может, все-таки ей удастся привыкнуть? Дальнейшие слова Антона еще больше заставили ее задуматься.

– Мы скоро задохнемся здесь, – сказал Антон, – а на Олимпийском – сплит-система. Сможем спать нормально. Ты – в первую очередь. Я хоть как-то сплю. А ты?