Последнее просто: взять остатки вчерашней рыбы, завернуть как следует в лопухи и сунуть в сумку. Туда же – совок и ёмкость для добытого. Хотел бы я знать, понадобится ли.

– Мам, я убегаю.

Никакой реакции. Странно. Уж не догадалась ли она о роде моих занятий?

Из осторожности я не пошёл по дороге, хотя это сэкономило бы порядочно сил. Но очень не хотелось встретить дракона, который мог бы поинтересоваться: а что это я несу на шее? Впрочем, по редколесью идти было сравнительно легко, пока местность не стала сильно изрезанной.

Два часа ходу – оценка оказалась верной. Вокруг вроде бы никого. Что ж, начнём с устья.

Ничего.

Подняться до первого притока, пошарить в том месте, где он впадает в речку, которую я мысленно назвал Ягодной. Впрочем, малина ещё не созрела.

Ничего.

Второй, третий притоки. Полный ноль. Краткий перекус – и снова совок и промывание потоков.

Восьмой дал результат. Одна крошечная золотинка. В мешочек её. И – вверх по притоку.

Полное разочарование: в пяти пробах ни следа. Значит, частичку золота принесло откуда-то ещё выше, если идти по руслу Ягодной.

Девятый приток. Есть!

Целых четыре золотых песчинки звёздочками обозначали своё присутствие в магической картине совка. Вверх, вверх по течению! Хотя… нет, далеко забираться не надо. Пятидесяти моих шагов хватит.

Уже шесть золотых чешуек. Впрочем, одна сохранила нечто от зёрнышка.

Стоп. А солнце-то клонится к закату. Через пару часов стемнеет. В золотоискательстве тьма не помеха, потоки и так увижу, а вот идти в полутьме не стоит. Всё, пора домой.

Ррума была настоящей драконочкой. В этом никто бы не усомнился, и меньше всех – её мама. Вот почему, когда юная сыщица прошептала матери: «А что я видела!» – та ничуть не удивилась.

– Наш Стурр делал то же самое на реке, которая шестая от нашей пещеры на север. Копал на её притоках. Но потом… – шёпот стал ещё более таинственным, – он чего-то там доставал и прятал в кожаный мешочек. Мелкое, издали не разглядеть.

Дракона умела обращаться с детьми.

– Ты ведь старшая сестра. Должна уже понимать, что Стурр ещё малыш, хотя и умный. То, что для него ценность, для тебя – уже нет. Да вот вспомни, твой двоюродный брат Кфирр. Он в возрасте Стурра очень любил играть с блестящими камешками. А потом пошёл в школу и постепенно всё забросил.

Ррума была любопытной непоседой, но ума у драконочки хватало.

– Это бы ещё ладно. А откуда у него сумка? Я сама её видела. А ещё эта деревянная штука для копания, а ещё мешочек для камушков?

Варра отвечала самым небрежным тоном, какой могла изобразить:

– Очень просто. Он мог их выменять у людей. Как по-твоему, эта сумка новая?

– С пятнами она. Наверное, нет.

– Человеческие дети тоже любят блестяшки. Вполне мог выменять на старую сумку.

Старшая сестра решила проявить справедливость в отношении непутёвого братика:

– Стурр очень старательный. Когда я уходила, он всё ещё копал.

Любой матери приятно, когда её сына хвалят. Дракона не была исключением:

– Ну да. Молодец, проявляет прилежание. Есть будешь?

– Ой, я такая голодная!

Доставая рыбу, Варра решила, что обязательно заглянет в этот кожаный мешочек. Ей не верилось, что сын копает лишь для развлечения.

Разумеется, она дождалась, пока вымотанный Стурр поужинает и заснёт. Вот тут и начались странности.

Первая заключалась в том, что кожаный мешочек был пуст. Но это можно было объяснить: допустим, сын нашёл какие-то ценности, но решил их припрятать не в родной пещере. Драконе и в голову не пришло, что она попросту не разглядела мельчайшие крупинки в полутьме.

Вторая странность заключалась в состоянии Стурра. У него явно наблюдалось частичное магическое истощение. Чем же он так занимался помимо копания? Магия земли, по словам дочери, но какая?