В Нью-Гэмпшире прозвучал только намек на это, но в Висконсине к нему добавилась решимость, оценить которую в алкогольном хаосе выборной ночи было трудно… Но когда сосчитали голоса и подвели результаты по районам, округам и участкам, достаточно было взглянуть на итоговые таблицы, чтобы понять, что Макговерн победил везде. В Грин-Бэй, 12-й округ, о котором в листе учета говорилось, что он «заселен в основном рабочими бумажного комбината», Макговерн обошел Уоллеса с 32 процентами против 22. В округе Шебойган, еще одном районе «синих воротничков» и заводских рабочих, он получил 40 процентов против 26 у Хамфри и 9 у Уоллеса. А в Гетц-Тауншип, округ Чиппева, он добился поддержки фермеров-лютеран, набрав 52 процента голосов против 14 процентов как у Хамфри, так и у Уоллеса.

За две недели до выборов эксперты утверждали, что Макговерн сможет победить только в одном из девяти избирательных округов штата — в том, где расположен соответственно политически настроенный Висконсинский университет в Мэдисоне. Именно на этот округ рассчитывали также Линдси и Маккарти… Но подсчет голосов с этого участка показал, что результаты там не слишком отличались от других: Макговерн получил 73 процента студенческих голосов, Линдси — семь, Маккарти — менее одного процента, Маски набрал около пяти процентов, а Хамфри — три.

Единственное, что не удалось Макговерну в ходе его прорыва, — это ослабить хватку Хамфри на «черных» участках в Милуоки, где Хьюб вел активную агитацию, приветствуя всех желающих рукопожатием Революционных Братьев по Наркотикам. Это выглядело так, как если бы Никсон размахивал пацификом или Эгню распевал «Вот это по-нашему!» на шоу менестрелей [62] .

Но главным потрясением стало то, что Макговерн вырвался вперед и в населенной поляками южной части Милуоки, где Маски рассчитывал победить по крайней мере десять к одному. Ведь, в конце концов, он был первым поляком, который баллотировался на пост президента Соединенных Штатов и вел агитацию в южной части под своей польской фамилией… Но, когда дело пошло наперекосяк, он мог с тем же успехом оказаться арабом, на что людям в таких местах, как «Сербский зал», наплевать.

А это более или менее все объясняет, я думаю. Но если и нет, ну… В любом случае политический анализ никогда не был моим коньком. Все, что я делаю, — это блуждаю вокруг да около и делаю ставки, и это пока что удается мне очень хорошо.

Что касается ставок на то, что Манкевич окажется прав и Макговерн и в самом деле выиграет в первом туре голосования в Майами… Я думаю, мне хотелось бы попытать удачи, и на данном этапе избирательной кампании такое пари, должно быть, довольно легко заключить. Макговерн сейчас является всего лишь одним из кандидатов от Демократической партии, имеющих какие-то шансы на выдвижение… Так что, если кто-то хочет поставить деньги на Маски, Хамфри или Уоллеса, свяжитесь со мной немедленно.

Если Макговерн победит в Калифорнии и Нью-Йорке — а Манкевич говорит, что у них там уже все схвачено, — он отправится в Майами с достаточным количеством делегатов, чтобы подойти очень близко к победе в первом туре. Если нет… Хорошо… Тогда бог знает, какие гнусности и безумие будут твориться в Майами, если им придется торговаться. Но что бы там ни произошло, в этом будет задействован Джордж Уоллес — он уже сказал, что готов пойти вторым в связке с любым кандидатом, который даст ему написать программу партии.

Зайдя в тупик, съезд может оказаться перед выбором: то ли торговаться с Джорджем Уоллесом, то ли попытаться задействовать Теда Кеннеди, чтобы спасти партию. Как в такой ситуации поведет себя Кеннеди, сейчас не угадаешь… Но стоит отметить, что есть только один кандидат, который, предположительно, задумывался о том, чтобы пойти вторым в связке с Кеннеди, и это Джордж Макговерн. А он является единственным кандидатом, которого Тед Кеннеди, вероятно, был бы рад выручить в Майами-Бич.

Я испытываю легкое отчаяние из-за невозможности убраться из этого отеля. Восемь дней в «Шератон-Шредере» — все равно что три месяца в тюрьме округа Кук. Этим местом управляют старые немцы. Весь персонал отеля немецкий. Большинство из них говорит на достаточно сносном английском, который, однако, звучит как-то угрожающе… И на этой неделе они особенно исполнены ненависти, потому что отель был только что продан и весь персонал, похоже, думает, что они будут уволены, как только уберется восвояси толпа прибывших на выборы.

Таким образом, они делают все возможное для того, чтобы никто из тех, кому выпало несчастье угодить сюда на этой неделе, никогда не забыл этого. Радиаторы в номерах неуправляемы, ванные комнаты не просыхают, лифты ломаются каждый вечер, телефон может неожиданно просто так зазвонить посреди ночи, кафе почти всегда закрыто, и примерно за три дня до выборов в баре закончилось пиво. Менеджер объяснил, что «товарный запас капут» — после того, как было распродано все, что имелось в наличии, в том числе вся выпивка и почти все, что значилось в меню, кроме таких лакомств, как обычная и квашеная капуста. От первой волны жалобщиков менеджер с шипением отмахнулся, но после двух дней и ночей этого прусского безумия на него, видимо, серьезно надавили. К пятнице бар был снова снабжен пивом, а в обеденном зале снова появились такие блюда, как говяжьи ребрышки и седло барашка.