же его чуть-чуть охладил: «Хотя, конечно, могли сидеть во второй

машине, если она была».

«Вторая под вопросом», - неожиданно усомнился автор этой

версии, - «дорог у нас мало, милиция по всем катается, все

перекрыла и весь транспорт проверяет. Надежней для бандюков

мотоцикл, по бездорожью крутануться. Или к железке податься, на

товарняк вскочить», - и махнул в сторону железки рукой.

Последняя проглядывалась слева от нас совсем недалеко,

меньше километра, в середине широкой долины. А ведомственный

асфальт, на котором мы стояли, проходил по ее краю, впритык к

сопкам. Насчет железки – что можно с деньгами вскочить в товарняк

– Дока был прав, но отчасти. Предварительно нужно добежать до

разъезда, где эти поезда останавливаются, либо по крайней мере

притормаживают. А это еще пару километров. Плюс поезда ходят не

слишком часто, плюс лишние свидетели на самом полустанке. И

получается, что похитителям с деньгами двигаться к железке не

резон. Это я доходчиво объяснил, и тут же услышал полезное

уточнение:

«Значит, в сопки с деньгами ушли – больше некуда».

«А участвовало в деле три человека», - ввернул я совсем не

очевидное, - «двое здесь – один деньги брал, второй его страховал, а

третий там», - махнул рукой в сторону Мирного, откуда должны

были ехать инкассаторы, - «подавал сигнал, что идет нужная

машина».

Дока изобразил на лице восхищение «прозорливостью»,

покачал головой, еще раз ее подчеркивая, и без слов пошагал к

мотоциклу. Не оставлять же его на дороге, пока будем бегать по

сопкам?

Нужное место нашли в момент. Что неудивительно при

специфике моей работы – постоянно смотреть под ноги и различать

не только какие там породы, но и следы диких животных и любых

средств передвижения человека не просто безотносительно, а и с

привязкой ко времени. Дока, конечно, в поле времени проводил

поменьше, в силу профессии, но как ярый охотник в следах

разбирался тоже неплохо.

На вершине ближнего к асфальту бугра (сопкой язык назвать

не поворачивался) в пожухлой траве валялось несколько окурков

сигарет с фильтром, а ветки редкого баялыча рядом либо сломаны,

либо пригнуты к земле несомненно рукой человеческой. Чапа

закрутился, начал принюхиваться – показал, что кто-то здесь был и

не очень давно. Ведомственный асфальт отсюда отлично

просматривался в обе стороны, что для лихих ребят было важно, и

как мы поняли, здесь сидели не менее двух часов – если судить по

числу чинариков, и что курящих было двое.

Дока начал собирать окурки и сравнивать их между собой,

Чапа продолжал работать носом, а я еще раз проследил взглядом

асфальт в сторону Мирного. Километра на два он просматривался

надежно, а дальше, после подъема, исчезал за сопкой. Получалось,

что у преступников, если они были, в запасе имелось не более

полторы минуты, чтобы при появлении машины инкассаторов и ее

скорости, как определил Дока «километров восемьдесят», сбежать с

бугра вниз, вскочить в машину свою, выехать на асфальт и

поставить ее в нужном месте. Ну а спрыгнуть с обочины дороги –

обязательно вправо, что бы в аварию не попасть – времени почти и

не надо.

Пока Дока возился вверху, я спустился с бугра посмотреть,

где можно поставить машину или мотоцикл не опасаясь, что их с

дороги могут увидеть раньше времени, и тут же нужное место

нашел. Конечно, следы колес были слабенькими, как и положено на

щебенке, и только одной машины, но помог баялыч, который под

колесами сминался и кое-где ломался.

Подождал Доку, пока он закончил с окурками и спустился ко

мне:

«Видишь?» - показал ему придавленные к щебенке ветки, -

«машину здесь ставили, а второй или мотоцикла у них не было».

«Вижу», - Дока кивнул головой, - «а их, как ты говорил,

здесь двое и было. Я окурки сравнил: один сигареты губами держал

и только до половины скуривал, а второй фильтр прикусывал, и

сигарету вышмаливал полностью, до фильтра».

Попросив обладателя часов засечь время, вдвоем по