— Только с тобой у меня подчистую сносит крышу, — пожаловался он. — Я не могу контролировать эмоций. Когда Макс напал, единственное, о чем думал, все ли с тобой в порядке. А когда справился с братом, благодаря кому я уже знаю, и понял, что тебя нет на острове, взбесился. Следовал инстинкту и нашей связи, выследил тебя по запаху, как заправская ищейка. Что я только не передумал, пока искал тебя, Марта! А стоило увидеть в лапах этого… урода, — Данил обнажил зубы, оскаливаясь, — вообще с катушек слетел. Ревность — ядовитая штука, с которой я никогда не имел дела до тебя! Поэтому, когда увидел сегодня твой взгляд, решил, что заставить тебя помучиться от ревности, как мучился я — хорошая возможность показать, что ты также зависима от меня, как и я от тебя. Прости.

Так незаметно мы подошли к хижине. Данил замолк, а мне сказать было нечего, поэтому в полном молчании мы зашли внутрь. Парку, я аккуратно повесила на крючок в прихожей, кроссовки сняла. Потрошитель, заметно нервничая, переминался с ноги на ногу рядом.

— Ты ведь не уйдешь от меня, пока я схожу в душ? — неуверенно спросил он. — Хочу смыть этот раздражающий запах с себя.

— Не уйду.

— Пожалуйста, Марта, дождись меня.

Получив согласный кивок в ответ, Данил умчался в ванную.

Честно говоря, я устала сбегать от проблем. Пока Потрошитель мылся, удалось многое обдумать. На самом деле, чувство предательства притупилось. Да, мне все еще было неприятно, что Данил так поступил, чтобы проверить мою реакцию. Но кто даст гарантии, что будь я на его месте и точно не совершила бы нечто подобное?

Н-и-к-т-о.

С мыслью, что я чувствую к Данилу нечто большее, чем мистическую тягу, я смирилась еще тогда, когда сбежала. А вот понимание, что мне действительно не хватало откровенных объяснений с его стороны, настигло только сейчас. Этот разговор изменил все. Убрал все оставшиеся заслоны и оборонительные конструкции, которыми я пыталась прикрыться раньше.

В раздумьях прошла в спальню и уселась на кровать.

Данил ворвался в комнату, запыхавшийся, и в одном полотенце, прикрывавшим бедра. Никогда не видела, чтобы мылись в такие рекордные сроки.

Встретившись со мной взглядом, Потрошитель, казалось, выдохнул с облегчением:

— Подумал, что ты ушла, — признался он.

— Я же обещала.

— Я знаю, но… — неловко замялся. — Не уходи от меня, пожалуйста.

Несколько длительных десятков секунд Данил мялся на пороге в нерешительности. Я никогда прежде его таким неуверенным и сбитым с толку не видела. А потом муж рывком преодолел разделяющее нас расстояние, поднял меня на ноги и прижался всем телом.

Он запечатлел на моих губах мимолетный, быстрый поцелуй, как немое обещание о большем и отстранился:

— Ты все еще… хочешь меня? — спросил еле слышно. — Пока мылся, я вдруг, чертовски испугался, что разрушил все между нами до основания.

Наверное, одна часть меня злорадно желала его наказать, но вторая таяла сразу же, стоило Данилу только оказаться рядом. Вторая победила.

Потрошитель продолжал тереться об меня всем телом. И в местах, где наша обнаженная кожа соприкасалась, казалось, проскакивали молнии. Если же до этого во мне и сформировался хоть какой-то, но членораздельный ответ, то ощутив этот ни с чем несравнимый жар, все мысли — испарились. Остались лишь желания, потребности и нужда. Горячая, всепоглощающая, дикая.

Поэтому вместо слов, задыхаясь, кивнула. Ответ получился неоднозначным и противоречивым, словно я опровергала и тут же соглашалась. Влечение к Данилу никуда не делось, лишь усилилось. Ни к кому я ничего подобного не чувствовала. Но и разрушение было неизбежно.

Да, я ощущала, как словно рассыпаюсь пеплом под его руками, но знала, что только Данил мог воскресить меня, слепив заново.

— Я никогда не чувствовал ничего подобного, — нетерпеливо раздевая меня, прошептал Потрошитель, подтвердив мои собственные мысли.

— Я тоже.

— Марта… Моя Марта…

Его голос сильно дрожал, а возбуждение было таким ощутимым, что в какой-то миг мне показалось — все нереально.

Даже не помню, как Данил обнажил меня, потерявшись в удовольствии, очнулась в его крепких объятьях на прохладных простынях.

Ласки, которыми он меня одаривал, вначале были томительно-нежными, но эта медлительность не продержалась долго. Мы оба сорвались в такую жадность, точно не были вместе целую вечность.

Каждое движение, вздох, слово, отзывалось во мне острым наслаждением. Тело выгибало дугой, ощущение гиперчувствительности было одновременно и наградой, и тонким извращенным наказанием. Чем больше Данил мне давал, тем ненасытнее я становилась. Словно внутри образовалась жгучая черная дыра, пугающая своей пустотой, которую непременно надо было заполнить. И сделать это мог только мой… муж.

Никогда не думала, что смогу быть настолько близко к кому-то, ощущая не только физическую близость, но и единение душ. Именно это мы с Данилом испытывали сейчас.

Наши силы сплетались в одно целое, поражая меня мощностью и величием. Удовольствие ошеломляло. От накала эмоций прерывалось дыхание. И когда наши тела достигли пика наслаждения, перед глазами подмигнули звезды.

Потрошитель был ненасытен. Я уже и сбилась со счету, сколько раз он возносил меня к экстазу, никак не угомоняясь. Данил вел себя так, словно каждая минута для нас — последняя в этом мире и время надо использовать по полной, не теряя и мгновения.