Правда, но мне не хотелось признаваться, я боялась, что поспособствую повышению доверия к тому идиотизму, который он несет.

Но, к сожалению, Стоттлмайер и Дишер знали, что писака прав. Я покорно согласилась, хотя чувствовала себя неловко.

— Быть мелочной и эгоистичной — не преступление, хотя и довольно унизительно, — собрала я волю в кулак. — Но встретив Тревора, я перестала думать только о своих желаниях. Я поняла, что он невиновен. Поверила ему.

— Разумеется, поверили, поскольку он говорил истинную правду, — подтвердил Ладлоу. — Но это создало огромную проблему для Шароны. Ваше вмешательство могло отправить ее за решетку. Ей нужно было остановить Вас. Но как? Тут я позволю себе некоторую догадку.

— Только здесь, — усмехнулся Стоттлмайер, — потому что все остальное, сказанное Вами — непреложная истина.

Ладлоу проигнорировал сарказм капитана. — Каким-то образом Шарона убедила Вас, что Тревор паршивый муж, превращающий в ад ее с сыном жизни. И предложила Вам сделку: она соглашается навсегда исчезнуть из жизни Монка, если Вы поможете оставить Тревора в тюрьме.

— Твоя догадка абсурдна, — фыркнула Шарона.

— Такого разговора никогда не происходило, — присоединилась я. — И ничего подобного. Это фикция, в которой Вы — большой мастак.

— Вы придумали гениальную схему, — не слушал нас Ладлоу. — Вы совершили еще одно убийство в Сан-Франциско крайне странным способом в уверенности, что Монк не устоит. Да и полицейские скажут: «Это дело плачет по Монку». И пока Вы совершали преступление, Шарона в Лос-Анджелесе обеспечивала алиби и заметала следы, оставленные ею во время убийства Эллен Коул.

Эта теория настолько смешна, его рассуждения столь нелепы, что я почувствовала облегчение. Никто не поверит в его правоту.

— Вы считаете, я убила незнакомца, дабы сохранить работу у мистера Монка? Вам известно, сколько он мне платит?

— Вы сотворили это не из-за денег, а из-за влюбленности в него.

Сюрпризы так и сыпались из Ладлоу. Это самое глупое из всех обвинений.

Дишер ахнул и уставился на меня. — Правда?!

— Конечно, нет! Я не люблю его.

Я пожалела в тот же момент, когда вылетели слова.

Они причинили боль Монку. Я видела. Его тело, казалось, прогнулось от боли. Я разбила его сердце, хотя он-то меня не любит. Не так, как он любил Труди, или я — Митча.

— Я не это имела в виду, — покраснела я. — Я дорожу Вами и забочусь о Вас, но не так, как это выкручивает Ладлоу.

Я чувствовала себя отвратительно и ненавидела Ладлоу — он вынудил меня сказать обидные и ранящие слова близкому человеку. Это преступление, и я желаю найти способ наказать его.

Но в данный момент я лишь отбивалась от накатывающейся волны обвинений. И она не утихала.

— Вашим протестам было бы легче поверить, если б не столько исчерпывающих доказательств. Полагаю, тут есть и моя вина. Во вторник Вы купили подписанный экземпляр моей новой книги «Последнее слово — смерть», которая Вас вдохновила на дьявольский замысел.

— Я не читала Вашу книгу, — отрезала я.

— Ну, конечно, прочитали. Я попросил лейтенанта Дозьера кое-что проверить, — с ухмылкой парировал Ладлоу. — Он обнаружил, что в ночь на вторник Вы посетили веб-сайт «Сокровища Кэссиди», где своей кредиткой расплатились за покупку набора челюстей аллигатора со срочной доставкой на дом в Сан-Франциско.

— Неправда, — глухо возразила я. Нужно опровергнуть его слова фактами и рассуждениями, но я не могла. Фактов нет, да и рассуждать не было сил.

— Мы нашли упаковку в Вашей мусорной корзине, — Ладлоу указал на капитана Топлина, о присутствии которого я уже позабыла.

Топлин полез в коробку с вещдоками и вытащил мешок для улик с рваной картонной коробкой почтовой службы «ФедЭкс» и упаковкой с наклейкой «Сокровища Кэссиди».

— Кто угодно мог заказать, использовав мою кредитку, отправить заказ сюда и украсть тем утром с крыльца, — защищалась я. — Я не возвращалась из Лос-Анджелеса до среды.

— В тот день Вы и подожгли машину в Вашингтон-парке и украли «Челюсти жизни» из пожарной части, где работает Ваш любовник, — продолжил Ладлоу. — Вот откуда Вы знали, где их достать. Готов поспорить, у Вас даже есть ключ от здания.

— Той ночью я находилась дома с дочерью!

— Вы провернули все, когда она спала. Вы, скорее всего, убедились, что она не проснется, подменив ее болеутоляющее на снотворное.

— Я не опаивала дочь, у меня нет ключа от пожарной части и Джо Кокрэн не мой парень!

Я заорала. Не могла сдержаться. Сердце колотилось от ужаса, тело трясло от адреналина.

— Если он не Ваш парень, объясните, почему у Вас лежит его футболка? — Ладлоу снова указал на Топлина, который вытащил мешок с футболкой Джо. — И почему он провел с Вами здесь утро четверга? Можете не лгать. У нас есть показания соседей, видевших его.