— Что ты себе позволяешь, варяг? — возмутился воевода. — Между прочим, ты не посол, и не переговорщик. Ты просто лазутчик. Так что, если я тебя сейчас убью, то это не будет считаться нарушением воинской чести.

— Я же сказал тебе, воевода, — спокойно повторил Рюрик, — не горячись. У меня очень мало времени. Я расскажу тебе сейчас обо всём подробно, а ты постарайся внимательно меня выслушать и не перебивать. А потом сам решай, верить мне или нет. Согласен?

— Ну, попробуй, — с осторожностью согласился Братич. — Только без оскорблений нашего князя.

— Это я о нём ещё мягко высказался, — проговорил Рюрик. — Но не это сейчас главное. Ваш князь и купцы, с которыми он приходил к нам на переговоры, предложили нам ввести наших воинов в город через потайной ход.

— Не может быть, — опешил воевода.

— Я же просил тебя, не перебивать, — продолжил Рюрик. — Этот потайной ход расположен со стороны озера. Там есть скала, у подножия которой у самой воды лежит камень. Если камень отодвинуть, откроется вход, который тянется под крепостной стеной и заканчивается в городе. Ну, что скажешь на это? Или, может, это не правда?

Братич молча опустил голову. Звенящая тишина заполнила паузу. Вдали, в лесу прокричала ночная птица.

— То-то и оно, — произнёс Рюрик. — А ты говоришь, что я оскорбляю вашего князя. Но это ещё не всё. Шмель и купцы должны убрать охрану, стерегущую тайный вход, а затем факелом подать сигнал с городской стены, что стража убита, и мы можем входить в город. И не утром, а сегодня ночью. Шмель тебе специально соврал, будто не договорился с нами, чтобы ты поставил все войска на стены, и ослабил охрану у тайного входа. Так ему и его сообщникам будет легче справиться со стражей. Я думаю, что Трувор уже подтянул войска к условленному месту и дожидается сигнала Шмеля. Так что у тебя очень мало времени воевода.

Братич развёл руками в разные стороны и с возмущением сказал:

— Не могу понять, как же так можно, чтобы своих же людей…. Я ведь знаю князя Шмеля с детства. Он же наш, славянин. Он же такой же, как мы. Он же наши песни пел….

— Тебе сейчас не об этом надо думать, — прервал его Рюрик. — Тебе сейчас надо помещать Шмелю, убить вашу стражу у тайного входа, и не допустить, чтобы он подал сигнал Трувору.

— Погоди, погоди, — как бы очнулся Братич, — а зачем ты, варяжский принц, хочешь помочь нам славянам. Ты ведь тоже предаёшь своих. Так бы вы без потерь смогли захватить Старую Ладогу, а так, вам придётся брать город с боем. Ты, что добрый дядя? И откуда ты так хорошо знаешь наш язык? Что-то это всё подозрительно?

— Лучше бы ты проявил свою осторожность в другом месте, — посоветовал воеводе Рюрик. — Я не только варяжский принц. Я ещё и сын королевы Умилы, которая является дочерью князя Гостомысла. Слыхал о таком?

— Ещё бы, — подтвердил Братич. — Кто же из славян не знает Новгородского Правителя князя Гостомысла. Это первый из всех князей у славян.

— А я — его внук, — продолжил Рюрик, — и я не хочу, чтобы убивали и предавали моих соплеменников. Если ты сделаешь так, как я скажу, то сегодня битвы и осады Старой Ладоги вообще не будет. Сохраним много жизней и наших и ваших.

— Говори, внук Гостомысла, — произнёс Братич. — Я сделаю, как ты скажешь.

— Если Шмель не подаст условный сигнал, — начал излагать свой план Рюрик, — то мне удастся убедить Трувора не идти в тайный ход. А вы утром откроете ворота и отдадите всю дань, которую вам назначили. Мы возьмём дань и уйдём восвояси. Мы ведь за данью сюда пришли, а не затем, чтобы разрушить Старую Ладогу.

— А где же мы возьмём столько добра, чтобы заплатить вам дань за три года? — недоумевал воевода.

— Князь Шмель говорил, что его добра и денег купцов Кряжича и Коряги вполне бы хватило, чтобы заплатить нам дань, — проговорил Рюрик. — Правда они не собирались его отдавать, они хотели, чтобы мы взяли в плен горожан и Старую Ладогу сожгли. Но ведь не всегда бывать так, как хочется, правда? Я не знаю, что вы сделаете с предателями, но забрать их добро и этим заплатить дань, будет вполне справедливо. А вообще-то, решайте сами.

— Ну и хитрый же ты, внук Гостомысла, — иронично заметил Братич. — Это же надо было такое придумать, отобрать добро у князя и купцов, чтобы заплатить вам дань.

— Ты воевода думай, что говоришь, — сурово посоветовал Рюрик. — Ваши князь Шмель, купцы Кряжич и Коряга — предатели. А за предательство у нас, например, вообще казнят, а не только добро забирают в пользу казны. Если у вас по-другому, тогда понятно, почему у славян нет порядка в их землях.

— Да, ты прав, принц Рюрик, — согласился Братич. — Надо карать изменников безжалостно. Иначе никогда не наведём порядок в стране. Ну, ладно. Жди утром у главных городских ворот. Если всё, что ты сказал, правда, будет тебе дань за три года. Я слово даю.

— Опять ты за своё, — с досадой проговорил Рюрик. — Правда, неправда. А откуда мне, по-твоему, известно о тайном входе в Старую Ладогу? Или, скажешь, что это мне ветром навеяло. Ну, некогда мне больше с тобой препираться. Надеюсь, что ты меня понял, и сделаешь всё, как надо. Да собственно, выбора то у вас и нет. Дань с вас мы всё равно получим. Не дадите добром, утром возьмём город штурмом. И это не простая угроза. Сил у нас для этого вполне хватит. Ты, как воевода, это прекрасно понимаешь. Ну, всё. Мне пора уходить.