— Ты ведь не жил здесь тогда, — сказала девушка.

— Да. Я тогда учился уже, заочно, а тут столяром работал. А жил-то я в деревне раньше, за Волгой. Сено косил, пахал. С матерью мы жили. Колодец был у нас. Помню, на хутор к нам девушка одна зашла. Заезжая. Туча большая в небе стояла. Такие тучи у нас перевалами называют.

— Перевалами?

— Да. Потому что стоит-стоит, а потом куда-нибудь перевалится. И девушка к нам на хутор пришла из-под тучи. И чуть в колодец не улетела.

Андрей сидел на корме, девушка сидела на самом носу лодки. Весла лежали на бортах. Девушка руки заложила за голову. Так они сидели вдалеке один от другого, а лодка покачивалась с кормы на нос.

— Ты полюбил ее? — спросила девушка.

— Я бы ее полюбил. Таких я тогда еще не видел.

— Что же вам помешало?

— Да ничего особенного. У нее жених оказался. И приехал.

На пригорке в усадьбе начал бить колокол. И каждый удар колокола уходил в свою особую сторону. И далеко уходил он, и пропадал в своей стороне навсегда. На усадьбе вспыхнул огонек. Вспыхнул и погас. И опять вспыхнул.

— Няня со своей лучиной, — сказала девушка.

За Маленцом опять послышался голос:

— Значит, поедешь скоро, — сказала девушка задумчиво.

— Не хочется мне уезжать, — сказал Андрей. — Давай поедом вместе.

— Я никуда не могу отсюда уехать, — сказала девушка и положила руки на колени.

— Поедем.

— Нет. А тебе ехать надо.

— Мне здесь так спокойно. — Андрей нагнулся и зачерпнул за бортом пригоршню воды.

Выпил воду.

Девушка тоже зачерпнула пригоршню за другим бортом. Тоже выпила.

— Теперь тебе уже не будет спокойно, — сказала она грустно.

— А тебе? — сказал Андрей.

Низкая тьма облаков рассеивалась, и в небе начали проступать, звезды. Заметно холодало.

— Там, на усадьбе, в доме окна большие, — негромко заговорила девушка. — Ночью встанешь у окна при таком разливе, а звезды все по воде рассыпаны. А зимой в камине гудит, и мороз на стеклах, и половицы поскрипывают.

По голосу чувствовалось, что девушка думает совсем не о том, о чем говорит. По разливу ходило течение. Оно развернуло лодку и медленно понесло по кругу.

— Теперь ты будешь счастливым, но жить тебе тревожно станет. Хотя ничего бояться не будешь, — сказала девушка.

— Не буду я счастливым.

— Ты помни обо мне, — сказала девушка. — Конечно, — сказал Андрей.

— Ты меня не забывай, — сказала девушка.

— Как же я тебя забуду? — сказал Андрей.

— Ты полетишь куда-нибудь?

— Не знаю.

— Если ты куда-нибудь полетишь, то обязательно обо мне помни. А я в это время буду о тебе думать. И мне за тебя будет страшно.

Девушка села на весла и начала грести. Она гребла и говорила, как бы размышляя вслух:

— Теперь ты будешь счастливый. Это делает человека неподвластным. Человек ничего другого просто уже не видит. Ему можно отпиливать руку, а он будет петь. И все станут думать, что он сошел с ума. И жалеть его станут. И бояться. Но ты этого не бойся, ты-то станешь сильным.

— Я все это время был счастливым, — сказал Андрей. — И сейчас я счастливый. Только мне тревожно.

— Не нужно сейчас тревожиться. — Девушка положила весла на борта. — А то, что ты был счастлив… Это просто так. Это еще не совсем счастье. Это — только начало. Ты был спокоен, и тебе казалось, что ты счастлив. А счастлив ты будешь тогда, когда не сможешь найти себе места. Но не заметишь счастливости. Ты помни обо мне, — попросила она еще раз.

Лодка подходила к берегу. Там, на горе, светились окна. Воздух сделался холодным, и ярко сияло электричество.

— Здесь, на горе, живет забавный человек, — сказала девушка и вздохнула. — Он себе кухню летнюю во дворе поставил. Ради шутки написал на ней: «Харчевня». И русалку нарисовал. Теперь ему беды хватает. Туристы, как придут, надпись увидят и валят. А дверь закрыта. Шум туристы поднимают, книгу жалоб требуют. Заведующего ищут. А ему это нравится.

— Я знаю, — сказал тихо Андрей.

— Я знаю, что знаешь, — сказала девушка.

Лодка подошла к берегу и въехала на траву. Девушка сошла на берег. Она отошла на несколько шагов и остановилась к лодке спиной. Андрей вытащил лодку далеко на сушу. Девушка продолжала стоять. Андрей подошел к ней и осторожно тронул за плечо. Девушка обернулась, приподняла руки и приблизила их к Андрею ладонями вперед. Андрей тоже поднял руки и приложил свои ладони к ладоням девушки. Ладони девушки вздрагивали, и Андрей увидел, что она плачет. Девушка плакала, но не опускала лицо.