Шрифт:
— Иди, — сказала она быстро и пошла к лесу.
Андрей зашагал в гору.
— Андрей! — крикнула девушка из лесу. — Андрей!
И Андрей бросился на крик. Но услышал громкий бег. И уносился бег по лесу все дальше и дальше.
Андрей вернулся к дому. Начинало светать. Рассвет был хорошо заметен, потому что небо уже стояло чистым. И румянился легкий морозец. В комнате соседа гремел приемник. Андрей прошел к себе, не раздеваясь бросился на постель. Он заснул мгновенно.
Но во сне Андрей почувствовал тревогу. Будто стоит он на краю света…
Андрей проснулся и вышел на крыльцо. Сосед ходил по своему огороду, хозяйственно рассматривал грядки, держал в руках лопату и бодро напевал. Приемник в его комнате пел, и гремел музыкой телевизор. Возле крыльца валялась на земле маленькая ветка яблони. На ветке съежились распустившиеся и убитые морозом цветы.
Андрей вышел за калитку и направился на горку. На горке шумели сосны, а тени их длинные ложились далеко вниз, до самой воды. Разлив был громаден. Из Маленца на широкое течение разлива выносило лед. Течение кружило его и несло. И Андрей увидел на разливе небольшую льдину, а на льдине стоял человек. Человек стоял в коротком светлом пальто, на голове трепетал синий платок. Человек пристально смотрел со льдины в сторону горки.
— Ау, — тихо сказал Андрей.
Человек поднял руку и стал махать ему оттуда, с самой середины разлива.
— Ау, — сказал Андрей.
Человек снял с головы платок и стал махать платком. Льдину кружило и уносило все дальше. Скоро льдина совсем пропала из глаз.
И Андрея охватило неистовое беспокойство. Он побежал по горке. Потом остановился. Потом опять побежал. И остановился снова. Ему стало казаться, что со всех сторон на него смотрят. И зовут разными голосами. Смотрят рядом и смотрят издали. Зовут из-за леса и зовут из-за горизонта. Андрей стремительными шагами спустился с горы. Он шатал сильно и твердо. Он прошел мимо соседа, мимо дома, мимо поселка.
Он шагал через лес к автобусной остановке. В лесу гремела весна. Андрей шагал и почему-то все повторял слова, которых раньше никогда не слышал и не видел и даже не подозревал, что могут быть они на свете:
— И теперь, когда роса уже высохла на тропинке, я прикладываю ладонь к земле и долго слушаю удаляющееся тепло шагов этой замечательной девушки, которой мне больше никогда не придется увидеть.
1970 г.
ОБЛАЧНЫЙ ВЕТЕР
МЕЛЬНИЦА НАД ОЗЕРОМ
В деревянной мельнице, ветряной, высокой, ветер не то что пел, а как бы размышлял вполголоса. И мельница вся похрустывала, поскрипывала и вздрагивала, словно хотела сорваться с места и пуститься полем через рожь, по ее серебряным волнам, и — в лес, по лесу — к берегу, и — дальше за Иртыш.
В мельнице пахло подожженной между жерновами мукой, а от ветра пахло ромашками. Мельница и впрямь стояла на привязи, она ждала осени, когда потечет в нее зерно, запахнет сухой, огненного цвета пшеницей, а мужчины и парни будут лежать под телегами, спрятавшись от солнца, курить самосад и смотреть, как с поля идут на обед женщины и девки.
В мельнице прохладно, стоит и колышется процеженный отсвет солнца, напоминающий сияние сухого и обветренного пшена.
Енька сидит высоко на деревянной лестнице, на самом порожке, в прохладе раскрытой двери. Он смотрит вниз, на озеро. Сухой полынью рассыпались на голове его прямые длинные волосы. Он сидит в расстегнутой белой рубашке, в длинных и узких штанах, босиком.
Он смотрит в озеро. А в озере идут полуденные облака, подгоняемые ветром, и там, в озере, видно, как под облаком замер коршун. А коршун действительно стоит над озером под самым облаком. Он смотрит вниз, на гусей и гусенят. Гусенята покрыты желтым светящимся пухом, они еще не знают про коршуна и не думают о нем. Взрослые гуси, скособочив голову, смотрят одним глазом в небо и готовы закричать. Они готовы в случае чего позвать на помощь Еньку.
Сиди себе над озером в ветряке, стереги гусей и думай о чем только хочется. Если хочется, думай хотя бы о том, что ты человек уже взрослый, в шестой класс пойдешь учиться и что по этому случаю купит отец тебе осенью новый костюм. Хочешь, думай о том, что обещал прийти на озеро Олег, чтобы пускать корабли с резиновым мотором, а вот-вот появится Наташа с маленькой кринкой молока и с высокими вздутыми шаньгами. Можно будет с ней, с Наташей, пойти на огород к Калине и натаскать из парников молоденьких огурчиков. А Олега оставить на озере, все равно он не полезет в чужой огород. Пусть он пускает здесь свои корабли.
От деревни берегом озера шел по дороге Олег. Он шел быстро, коротко шлепая по пыли длинными ногами в коротких штанах и маленьких белых тапочках. Он спешил. Он еще издали размахивал над головой руками. Он шел под облаками, которые прямо на глазах росли и росли в высь неба и отражались в озере. Енька поднялся и встал на крыльце во весь рост.
Олег не удержался и побежал бегом. Он был без кораблей. Олег подбежал взволнованный. Майка выбилась у него из-под штанов. Он дышал глубоко. Он остановился под мельницей среди ромашек. Хотел что-то сказать, но не сказал. Взбежал на крыльцо, издали посмотрел на Еньку и ликующим шепотом сказал: