Мы вознесли благодарственную молитву Господу нашему за благополучный исход родов, затем выпили за рождение сына, за Дарью, за меня, за новоявленного деда Илью. Разошлись по комнатам под утро.

Через несколько дней Илья подошел ко мне.

– По обычаям нашим хочу пир закатить по рождению внука моего и твоего сына. Ты как?

– Разве я против? Денег дам.

– Да разве в деньгах дело? – чуть не обиделся Илья.

И закипела подготовка к торжеству.

Поскольку Маша была занята домашними хлопотами – стирала пеленки, помогала купать ребенка, Илья нанял кухарок и взял на себя доставку продуктов. Я же нашел плотников, они соорудили во дворе столы с лавками, сделали навес для защиты от солнца и дождя.

Гостей пришло много – едва меньше двух сотен, и каждый принес подарки.

Гульбище продолжалось два дня. На третий день даже сам Илья взмолился:

– Не могу больше есть и пить – тело не принимает.

Еще два дня отходили от праздника. Никогда раньше я не участвовал в столь массовых загулах.

Через месяц, когда Дарья окрепла после родов, Илья решил с обозом посетить Великий Новгород.

– Поедешь ли со мной, зятек? В прошлый раз у нас не получилось – чуть не утоп ты да сильно захворал. А ноне?

– Поеду, буду вроде охраны.

– Ну вот и славно.

Через два дня маленьким обозом из шести подвод мы с товаром двинулись в путь. Я был при сабле и пистолете, двое других купцов тоже имели по помощнику, кои несли и охранную службу. Пошаливали на дорогах.

Два дня мы ехали без проволочек и неприятностей, а третьим днем случилось вот что.

Внезапно остановилась первая телега, следом встали остальные. Поперек дороги лежало дерево.

Я насторожился сразу же. Нет, деревья падают и сами, только не похоже, что буря была – дорога сухая, дождя не было, а если бы ветер был вчера, так ветки на дороге валялись бы.

Я вытащил из-за пояса пистолет, взвел курок. К поваленному дереву подошли молодые ребята из купеческой охраны. Только они взялись за дерево, чтобы подвинуть с дороги, как из кустов выскочили три разбойника. Одному из охраны кистенем разбили голову, второго пырнули ножом, а третий труслив оказался – упал на колени и поднял руки.

Разбойники направились к нам.

Я обернулся назад – сзади обоза татей видно не было. Тем лучше. Я поднял пистолет, прицелился и нажал на курок. Не дожидаясь, когда рассеется дым, выхватил саблю и бросился вперед.

Разбойник, который был покрупнее и который бил кистенем, лежал с простреленной головой. Второй кинулся на меня с ножом, но прожил недолго – упал с прорубленной грудью, а третий бросился наутек.

Я помчался за ним. Бандит был невелик ростом, скорее всего – молод, бежал ловко, так что я никак не мог сократить дистанцию. Эх, был бы пистолет заряжен, бегать бы не пришлось. А использую-ка я его в другом качестве, все-таки штука увесистая.

Я со всей силы метнул пистолет в спину разбойнику. Тот вскрикнул и упал. Через мгновение я уже был рядом, приставив саблю к горлу татя.

– Вставай, собака!

– Пощади, дяденька!

Больно уж голос писклявый. Я присмотрелся – ба! Да это же девка!

– Подымайся! Доведем тебя до Новгорода, там стражникам отдадим. Пусть суд решает, что с тобой делать.

Не захотел я марать руки ее кровью. Но по «Правде» разбойника, пойманного при грабеже, следовало повесить у дороги в назидание другим.

– Повесят же али замордуют! Пощади, дяденька!

– А ты что хотела – чтобы я тебя калачом сладким угостил? Сама знала, на что идешь.

– Ребенок у меня, кормить надо, а муж о прошлом годе сгинул.

– Ты меня на жалость не бери – ты такая не одна, однако они же не ходят грабить. Вон твои подельники только что двоих молодых ребят жизни лишили, а об их семьях вы подумали?

Я выдернул у нее из-за пояса штанов гашник, перетянул ей сзади руки.

– Иди, да не вздумай бежать – застрелю.

Я подобрал пистолет с земли и пошел с пленницей к обозу. Мужики из обоза уже оттащили в сторону дерево.

Один из охранников, кого ударили кистенем, оказался жив. Его только контузило да кровь текла. Я перевязал ему голову. Второй охранник был убит, и купцы решили похоронить его прямо здесь. Лето, жарко – ни домой, ни в Новгород довезти не сможем, смердеть будет.

А струсившего охранника купцы побили да пинком отправили назад в Псков, крича вслед хулу. Пленнице удивились.

– Ты кто же такая?

– Анфиса-разлучница.

– Разлучница-то почему?

– Купцов с деньгами разлучаю, вот и дали прозвище, – с вызовом ответила девка.

– Ты не гоношись – тебя повесить надобно, а ты характер свой показываешь!

– А что ты мне сделаешь?

– Вот сейчас все тебя снасильничаем, разденем да связанную в муравьиную кучу бросим – посмотрим, как запоешь!