Я понял – без схватки не обойтись.

Я вытащил из-под тулупа угревшийся на животе пистолет, взвел курок. Топот коней все ближе и ближе, а мой конь стал уставать, сбавлять понемногу ход. Я просто спиной чувствовал, что преследователи уже рядом. Повернул голову – ближайший в десяти метрах, не более. Пора! Я резко обернулся, поднял пистолет и выстрелил.

Видно, от меня не ожидали отпора, иначе верховой пригнулся бы, лег на шею коня, пытаясь укрыться от свинца. Картечины изодрали овчинный тулуп догонявшего, сорвали шапку. Преследователь упал на шею коня, тот постепенно стал отставать.

И не успел я порадоваться за успешный выстрел, как щелкнула тетива арбалета, и в седло ударило. Рукой я нащупал на задней луке арбалетный болт, пронзивший полу тулупа и вонзившийся в дерево седла. Мне удалось раскачать его и выдернуть. Слава богу, не только я не смогу на ходу перезарядить пистолет, но и мои преследователи – натянуть арбалетную тетиву – тоже. Для этого надо остановиться, сойти на землю и специальным рычагом, прозываемым «козьей ногой», натянуть тетиву арбалета, преодолев усилие плеч арбалета, и только потом уложить болт в желоб. Мешкотно.

Два преследователя стали медленно приближаться, пытаясь зайти слева и справа. Я прижался к левой стороне санного пути. Теперь справа я могу работать саблей – все же я правша, так мне удобнее, а слева – снежная целина, не сможет догонявший меня развить по целине такую же скорость, как и я по дороге. На это я и рассчитывал – надо их бить поодиночке, накинутся парой – смерть.

Насколько я успел их разглядеть – ребята молодые, лет по тридцать. В этом возрасте сила и реакция есть, и приобретен опыт владения оружием. Другой вопрос – где был приобретен этот опыт. Коли в бою, прошедши не одну сечу и оставшись в живых – тогда противник сильней, а если кистенем бил растерявшихся крестьян в обозе – то не опыт, а наглость, помноженная на безнаказанность.

Все покажет схватка. К сожалению, избежать ее не удастся.

Конь мой уже екал селезенкой – вскоре он не сможет бежать, встанет. Я сознательно чуть придержал поводья, и противник справа приблизился. Он привстал на стременах, намереваясь рубануть саблей. Только бить ему не сподручно – правой рукой налево.

Я не стал испытывать судьбу и снизу ударил его жеребца по шее, перерубив сосуды. Фонтаном ударила кровь, жеребец качнулся и осел на передние ноги. Стоявший на стременах противник кубарем покатился по дороге. Эх, добить не успею, пока он в шоке от падения и не успел собраться.

Сзади уже догонял третий, который яростно что-то кричал, но ветер относил его слова, да и уши мои были прикрыты шапкой. Преследователь все ближе, теперь он гнал коня по правой половине дороги, поняв, что ошибся, направив коня по снежной целине.

Я повернул голову – между нами было два корпуса коня, не более. Я резко натянул поводья. Уставший мой конь встал, а преследователь не успел отреагировать и проскочил вперед. Я постарался не упустить момент – ударил саблей. Неудачно рубанул – удар пришелся вскользь, но тулуп я ему рассек, и кожу – тоже, так как на белом тулупе выступили красные пятна.

Преследователь завертел головой, высматривая меня. Увидев, что я стою на месте, стал разворачиваться. С лобовой атаки хочет рубиться. Хоть он и ранен, но не опасно, ишь – зубы щерит, поквитаться хочет.

Всадник толкнул коня ногами и начал разбег. Я решил схитрить – вытащил пистолет, взял его в левую руку, в правой – сабля. Когда до врага оставалось метров пять-семь, вскинул пистолет. Я-то знал, что он разряжен, но откуда это было знать ему? Может, у меня за поясом была пара пистолетов.

Уловка сработала. Завидев пистолет, направленный в лоб – уж очень свежи были воспоминания о первом из шайки, убитом в начале погони, – враг мгновенно среагировал: упал на шею коня и перенес вес тела на левую ногу, пытаясь прикрыться корпусом коня. Я не упустил момента – второго могло и не быть, и изо всей силы рубанул его по бедру правой ноги. Противник так и не поднялся.

Кони разъехались – я повернул своего. Разбойник свешивался на левую сторону все больше, все сильнее и, наконец, упал. Фу! Невдалеке есть еще один – тот, что упал с убитой лошади. Надо им заняться, а если удастся ранить или в плен захватить, да выяснить – кто навел на меня, было бы совсем хорошо.

Конь мой едва держался на ногах, но недалеко был свежий конь, с которого упал раненый или убитый мною враг. Он стоял возле хозяина. Вышколен, значит, скорее всего – не первый год вместе.

Я слез со своего коня и направился к поверженному врагу. Он еще дышал – даже глаза были открыты, но я видел – смерть его стояла уже рядом. Почти перерубленная правая нога висела на куске кожи, крови натекло много – целая лужа, снег под раненым пропитался красным. Этот уже не боец, да и не допросишь.